Участники:

• Евгений Минченко - директор Международного института политической экспертизы (МИПЭ)
• Николай Студеникин - координатор исследовательских программ аналитического агентства “New Image”.
• Александр Кынев – эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований, руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики
• Михаил Виноградов - руководитель аналитического департамента Центра коммуникативных технологий «PRОПАГАНДА»
• Антон Таран – зам генерального директора агентства “Корпорация Я”
• Наталья Анохина - преподаватель МГИМО, к.п.н.
• Елена Волковская - руководитель департамента качественных исследований МИПЭ
• Наталья Макарова - Директор департамента по связям с общественностью Челябинского регионального объединения работодателей "ПРОМАСС"

Евгений Минченко:
- Уважаемые коллеги, я хотел бы, чтобы мы сконцентрировались не столько на конкретике региональных выборов, хотя это тоже интересно, а рассмотреть, собственно, технологический аспект выборов по партийным  спискам. Какие есть тенденции, какие используются технологии; есть ли новые технологии по сравнению с тем, что было до 2003 года. Я знаю, что, скажем, «Prопаганда» работала в Красноярском крае с “Единством”, «Нью имидж» много раз работал на выборах по партийным спискам - и в Свердловской области, и в Красноярском крае, и в других регионах Сибири и Урала.
Поэтому интересно было бы посмотреть, изменилось ли с тех пор что-то в технологическом инструментарии. Может быть, есть какие-то технологии, которые еще не использовались? Понять, насколько этот рынок является емким. Как нашему консалтинговому политсообществу на этом зарабатывать?
Имеет смысл коснуться, в частности, и такого аспекта, как взаимоотношения с клиентами, с заказчиками, с потенциальными потребителями. Насколько это большой рынок, и каким образом себя на нем надо вести?
Из тех партийных структур, которые я знаю, пока фактически ни одна не пользуется услугой какой-то одной компании, которая сопровождала бы ее на региональных выборах во всех регионах. Такого нет даже у “Единой России”. Остальные партии переходят, вообще, на модель франчайзинга, отдавая бренд в пользование. Соответственно, команды нанимают даже спонсоры, а не партийные структуры.
В связи с этим возникает еще один очень интересный вопрос: а не получится ли так, что через какое-то время в условиях этих партийных выборов политконсалтинговые компании начнут вытесняться с рынка партийными структурами? Не получится ли так, что зарабатывать на этом будут уже партийцы, а собственно политконсалтинговые структуры будут выступать уже не в роли подрядчиков, которые могут взять заказ полностью, а людей, которые просто занимаются консалтингом, может быть, проводят какую-то социологию. Собственно, и все. А основная работа, связанная с рекламой, выборами и т.д. будет реализовываться уже самими партийными структурами.
Я хотел также поделиться своими мыслями по поводу последних результатов выборов. Особенно меня порадовал Курган. Причем, что показал Курган, так «эффект воздушного шара», о котором я уже говорил на круглом столе «Prопаганды», когда партии отрываются «от земли», от избирателей и начинают жить иллюзиями, что касается не только нашей великой и могучей партии “Единая Россия” и администрации президента, но ему подвержены, оказываются и оппозиционные лидеры тоже.
25 ноября 2004 г. в телевизионной программе “К барьеру!” Владимира Соловьева Рогозин публично пообещал отшлепать по попе Жириновского на выборах в Курганской области. Буквально через четыре дня “Родина” на выборах в Курганской области набрала всего 3,5-4% голосов и даже не перешла 5%-ный барьер. Рассмотреть это подробнее было бы очень интересно. В качестве case было бы очень здорово. На мой взгляд, за исключением ЛДПР, которая традиционно сильна в Курганской области, выступили хорошо те партии, которые имели своих кандидатов в губернаторы. Т.е. фактически те проценты, которые получил СПС, - это часть процентов, которые получил Собакин. Тем более, если смотреть на технологическую составляющую этих выборов, то там не было вообще ни либеральных ценностей, ни традиционной риторики СПС как таковой. Идеология была другой - пора менять власть, есть новый оппозиционный лидер от СПС.
 
Александр Кынев:
- Как показывает практика на региональных выборах традиционное разделение кандидатов на левых, правых и т.д. не работает, и федеральные имиджи переносятся очень условно. Все зависит от того, кто за этим кандидатом стоит, а сам бренд абсолютно  вторичен. И это было в Кургане. СПС там - это не сам СПС как либеральная идея, это был прогубернаторский блок, которому отдана часть административного ресурса. Михаил Гурко, второй номер в списке, который сейчас получает мандат, - это ближайший бизнесмен к господину Богомолову, один из людей его клана. Т.е. они получили просто часть ресурса. Собакин, грубо говоря, изначально шел как спарринг-партнер того же Богомолова, но они просто перестарались: вышли во второй тур. Просто перемудрили. Теперь они сегодня уже решили, поскольку у них тенденция очень плохая,  провести второй тур 5 декабря.


Евгений Минченко:
- На мой взгляд, это сыграет только против действующего губернатора.

 Александр Кынев:
- Дело в том, что ситуация такова, если заниматься Курганом. Вся социология, которая там была с лета, говорила только об одном, что отношение к губернатору настолько полярное, регион настолько сильно разделился на ярых врагов и ярых противников, что среднего почти нет. Что бы они ни делал, как бы он всю свою кампанию ни менял, его рейтинг начинал только падать. Более того, поскольку он сам - психопатическая личность, соответственно, если появляется враг, то он в истерике требует, чтобы его мочили, мочили и мочили, что было важно для его психологического комфорта. Они мочили, как могли. В начале Басаргина никто не знал, но Басаргин в конце сентября был известен почти всем. Но оказали в Москве определенное давление, и Басаргин не пошел. Двинулся Капчук и Назаров. Тоже никто практически не знал Капчука. Стали его мочить. В итоге добились известности. Соответственно, как только губернатор кого-то начинает мочить, для оппозиции это - знак, за кого надо голосовать. Проще простого: враг моего врага - мой друг.
Таким образом, они накачали оппозицию естественным путем и выставили Собакина, чтобы кто-то оттянул голоса. Но они сами не учли того, что темперамент у Богомолова такой, что ему угодить невозможно. Ситуация там такова, что люди готовы голосовать за все, что угодно, как это было в Архангельске, лишь бы только не за Богомолова. В итоге что получилось: они дали “зеленую” улицу Собакину, который копировал кампанию Капчука, но его, в отличие от прочих, никто не мочил. Капчука сняли, его голоса ушли:  часть - Назарову, а часть - к Собакину. Но Богомолову не ушло ничего.
В результате теперь Собакин выходит во второй тур. Они его не мочили. Они получают во втором туре кандидата, у которого вообще не было раньше никакого антирейтинга. Это, вообще, уникальный случай, когда выдвигают подставного кандидата, и он может победить. Забавная совершенно в связи с этим ситуация. Т.е. ситуация, действительно, сложная, когда население настолько жестко настроено, и 40% готово голосовать за любого кандидата, только не за действующего губернатора. Споры вокруг Кузнецова в Пскове - это тоже похожая ситуация, но там он уже давно боролся с губернатором. А здесь - совершенно новая фигура, у которой нет никакой электоральной истории в субъекте, у которой чистый позитив. Они сами его раскрутили. Провезли его по всем деревням. А как его теперь мочить?

Евгений Минченко:
- Кстати, Вы интересную заметили тенденцию. Аналогичная ситуация, за исключением того, что у Буркова все-таки был высокий антирейтинг, имела место на выборах губернатора Свердловской области в 1999 году. Движению “Май” и Буркову дали “зеленую” улицу. Никакая милиция им не препятствовала делать эти все непотребства. А они в какой-то момент взяли и выступили против областной администрации. Правда, тогда они допустили ошибку: выступили еще до того, как случился первый тур. Но, тем не менее, тоже перестарались и вышли во второй тур. Я помню, что майцы тогда собирались пить шампанское. Типа - все, мы - третьи, и сейчас будем ходить и торговать голосами. Придем к Чернецкому, скажем: “Аркаша, дай денег”. Придем к Росселю, скажем: “Дедушка, дай денег”. А они - раз и вышли во второй тур. Соответственно, Россель не стал с ними разговаривать. Он просто начал их мочить. Времени у него тогда было предостаточно. То есть похожая ситуация с Курганом.
Другая интересная вещь: это второй успех СПС в этом году, и снова он связан с административным ресурсом.

Александр Кынев:
- Технология там одинакова. Просто Баков идет конкретно к губернатору. Говорит: я ваших людей вставлю в свой список, а Вы мне помогите с  голосами. В чистом виде. Никакого там СПС, никаких там либеральных ценностей.

Михаил Виноградов:
- Отношение к СПС в регионах отрицательное.

Александр Кынев:
- Отношения там никакого нет. “Родина” потому же пролетела, под нажимом Богомолова, который ходил здесь и оббивал кабинеты, кинула своего кандидата. Конечно, не сам Богомолов ходил лоббировал, а в том числе под нажимом члена Совета Федерации, его назначенца - Пантелеева Олега. Капчук же  изначально шел от “Родины”. Они ему скрутили руки, и “Родина”, которая сначала сконцентрировалась вокруг Капчука, бросила его. В итоге, “Родина” выглядела как предатель в регионе. Капчук набирал популярность и шел вторым, и по опросам он немножко проигрывал Богомолову, если бы его не сняли. Он вышел бы во второй тур и там бы победил. Получилось, что у них («Родины») и административного ресурса нет, и потенциальный избиратель для них потерян, потому что они предали своего единственного кандидата. Все, они в итоге получили там всего 3%.
Причем, Рогозин же в последнюю неделю туда приехал. Выступил. В итоге – все равно полная задница (извиняюсь за выражение). Жириновский, молодец, приехал в пятницу и своим приездом реально поднял результат ЛДПР на финише.

Евгений Минченко:
- Вот тоже классика. Интересный показатель. Где нет Жириновского, ЛДПР не переходит до 5%.

Александр Кынев:
- Жириновский лично приехал и провел три дня в регионе. А поездка Миронова имела обратный эффект. После поездки Миронова рейтинг “Партии жизни” упал. Жириновский приехал в среду. Был в среду, четверг и пятницу. Он был не только в Кургане, а также заехал в несколько районов. Там, где у него есть близких несколько глав администраций. В Кургане, кстати, на выборах также поменялись 10 из 20 глав районов. В результате ЛДПР получила четыре места, по списку - три мандата и один мандат от округа в городе.

Евгений Минченко:
- Кстати говоря, коллеги. Хотел бы обратить ваше внимание на одну интересную тенденцию. В последнее время, несмотря на то, что “Родина” задумывалась как блок, который перетягивает голоса у коммунистов, получается, что у них наибольшее перетекание идет, на самом деле, с ЛДПР.

Александр Кынев:
- Да, с ЛДПР в чистом виде. Это такие патриотические голоса условно, которые ловятся на внешнюю обманку.

Евгений Минченко:
- Именно поэтому их, Жириновского и Рогозина, начали сейчас выводить на столкновение, чтобы посмотреть, кто кого поборет. Последняя их встреча на передаче "К барьеру!" - яркий показатель. Причем, интересно то, что там Соловьев открытую работал против Жириновского. Демонстративно закрывал ухо, которое к Жириновскому обращено. Тем более, помните, мы спорили с вами на тему того, кто  - основной победитель выборов. Мне кажется, курганская тенденция показывает, что сейчас наиболее перспективными, с точки зрения именно финансовых вложений, является Аграрная партия и Партия  пенсионеров.
Глядя на стратегию Партии пенсионеров, можно четко видеть, что они сами вообще не ведут, как таковую, кампанию. Они просто отдают свой бренд во франчайзинг. Есть регионы, где они выступают в роли жестких  критиков тех или иных проектов. Где-то они критикуют "Единую Россию", где-то "Родину", но, в принципе, работают совместно с той или иной группой - или финансово-промышленной, или административно-чиновничьей.
Причем, опять-таки, если посмотреть по голосам, то все-таки Партия пенсионеров частично берет голоса левых партий, частично она берет голоса "Единой России". Равно как и Аграрная партия по сельским районам. В том числе потому, что в ряде регионов они работали при помощи административного ресурса. Аграрная партия забирает голоса "Единой России". На самом деле, если идея была в том, чтобы создать новые левые проекты, то это не совсем та идея, потому что - да, они берут голоса левых, но они берут голоса и центристов, они берут голоса и провластного электората. Просто за счет своего названия.
Интересная, кстати говоря, деталь, что фактически в ряде регионов Партия пенсионеров и Аграрная партия становятся альтернативными партиями власти, потому что в Марий Эл, например, обе эти партии шли в Законодательное собрание при поддержке главы региона. Еще можно посмотреть другие регионы. Сейчас в Хакасии, насколько я понимаю, подобная же ситуация.
Классическая история. Причем, интересная деталь: практика показывает, что нормально играют те, кто идет двумя колоннами. А вот те, кто пытаются сыграть в три, четыре колонны, у них обычно бывают проколы, потому что возникает все-таки уже неуправляемая ситуация. Пример Иркутской области, где господин Говорин пытался играть одновременно в "Родину", в СЕПР, в аграриев и "За родное Приангарье"  показал, что из четырех блоков два провалились и не перешли 5%-ный барьер. Один набрал совершенно неадекватное количество голосов тому, что они планировали. Более того, что для них самое обидное было, что не прошла их кандидатура в спикеры.

Александр Кынев:
-  Не совсем так. В Тульской области губернаторские блоки неплохо набрали в сумме - "За Тульский край", КПРФ и СПС - три блока. Даже еще "Глас народа - За родину". То же самое было на Сахалине у Малахова. "Наш дом - Курилы" - фактически лояльный губернатору блок. "Единая Россия" - тоже фактически лояльный блок. Плюс третий блок - "За достойную жизнь и социальную справедливость".

Евгений Минченко:
- Они, кстати, перешли?

- Александр Кынев:
- Да, они перешли 5%-ный барьер. Этот, кстати,  третий блок выделился из "Единой России" в знак протеста против монетизации.

Евгений Минченко:
- Т.е. вы считаете, что нельзя говорить, что есть тенденция распыления сил, когда власть ведет одновременно два-три блока.
- Хорошо. Коллеги, мы немножко подискутировали о партиях. Предлагаю послушать доклад Николая Студеникина по вопросу об имиджевой динамике партий и политиков.

Николай Студеникин:
- Если обобщить полученные данные, получается интересная связь между имиджами партий, которые формируются или претерпевают какие-то изменения, и голосами, которые они набирают на местных выборах. Коротко о нашем исследовании. Мы, в частности МИПЭ, провели качественное исследование методом фокус-групп. Фокус-группы проводились в Санкт-Петербурге, в Иркутске и Челябинской областях. Две основные темы были в фокусе исследования. Первая тема - это отношение к федеральным партиям. Вторая тема - это отношение к федеральным политикам.
Мы выделили несколько критериев, по которым избиратели оценивают партии  и политиков. Их, на самом деле, больше, но если говорить об основных критериях оценки партий и политиков, то это, в первую очередь, негатив - позитив, т.е. отрицательная или положительная оценка деятельности. Далее, если говорить о партиях, то "старая партия - молодая партия". "Партия прошлого", т.е. бесперспективная, или "партия будущего", т.е. перспективная. "Партия власти - оппозиционная партия". Есть ли у партии известные лидеры или у партии нет известных лидеров. Наличие идеологии или ее отсутствие. В принципе, там можно было и больше говорить об этом, например, о наличии известных региональных лидеров.
Что касается имиджей политиков - негативные оценки или позитивные оценки. Известный или неизвестный политик, хороший или плохой оратор. "Политик дела" - "политик слова", перспективный - бесперспективный. Это - основные критерии. Встречаются характеристики, связанные с возрастом: молодой - старый. С партийной принадлежностью, опять-таки оппозиционный политик или же он включен во властную вертикаль. Еще есть один интересный критерий: занимает ли он свое место или занимает неподходящий пост. Самостоятельный политик или марионетка.
Итак, партия "Единая Россия". В целом, проанализировав массив качественных данных, можно говорить об отрицательной имиджевой динамике. Идет рост негативных оценок. Позитивные оценки, по крайней мере, находятся на одном уровне. Соответственно, с чем это связано? Я могу потом об этом подробней рассказать, а сейчас просто озвучиваю общие выводы.
По критерию "молодая партия - старая партия, партия прошлого - партия будущего" -  "ЕР" рассматривается как молодая. Большинство опрошенных считает, что партия эта создана недавно, что у нее есть перспектива. При этом  встречаются единичные мнения о том, что это, на самом деле, структура, существующая уже давно, просто она меняет свое название. Как хамелеон: название новое, а люди все те же.
Далее, если оценивать по критерию "партия власти - оппозиция", "Единая Россия", - это партия власти. По критерию "есть идеология или нет идеологии" - идеология есть, но непонятно, какая. Когда начинаешь детализировать поиск, то непонятно, какая идеология, из чего она состоит. Здесь уже возникают вариации. Кто-то говорит - центристы, кто-то говорит - государственники. Кто-то говорит, что, вообще, непонятное смешение каких-то тем. Есть единичные мнения, что вообще нет никакой определенной идеологии, мол, "надергали всего от всех партий понемножку".
- Встречается также единичное мнение, что это партия одной идеи, на самом деле - поддержки президента. Ничего больше они не предлагают. Далее - критерий "наличия известных лидеров", у единороссов таковые есть. Наиболее популярен Шойгу, а затем идет Грызлов. Я потом отдельно скажу по федеральным политикам. У Шойгу сейчас позитивная динамика в имидже, но его очень слабо ассоциируют  с "ЕР", практически не рассматривают как партийного лидера. Помнят только, что он стоял у истоков и был создателем этой партии. Но то, как он сейчас в нее встроен, это  мало кому непонятно. Считают даже, что он больше не политик, не публичный политик, а скорее, чиновник, который занят своим делом. Знают, что Шойгу возглавляет МЧС. Знают ли то, что Грызлов - спикер? Да, но об этом знают в меньшей степени. Чаще если говорят о том, какую позицию он занимает, то затрудняются ответить, мол, бывший министр МВД. Отмечу тот факт, что в целом у Грызлова динамика только отрицательная.

Евгений Минченко:
- Дело в том, что мы такие исследования проводим достаточно регулярно, чтобы потом судить о динамике. Мы делали достаточно большое исследование, тоже по нескольким регионам, накануне президентских выборов этого года. Делали достаточно большое исследование в ходе выборов в Государственную Думу, и каждый раз делали психологические портреты федеральных политиков. Т.е. нельзя говорить, конечно, что это на 100% объективно. У нас нет количественных данных как таковых, но общее ощущение от фокус-групп, особенно когда читаешь стенограммы, - все больше и больше возникает негативных оценок. Люди недовольны тем, что происходит, недовольны властями, и в целом пока отрицательная динамика.
Кстати говоря, интересная вещь. Мы делали социологию по Иркутской области.  Там стартовый рейтинг "Единой России" был 42% от тех, кто пойдет на выборы. Но это был стартовый рейтинг такой, потому что это была единственная партия "на слуху". Т.е. реально такого рейтинга у "Единой России" не было. Фактически это был ответ на вопрос: "А какую партию вы знаете?"

Николай Студеникин:
-  Я продолжу. Встал вопрос: динамика за какой период. Поясню, что мы говорим динамике на период после президентских выборов и до настоящего времени. Я в начале беседы не оговорил этот момент.

Наталья Макарова:
- Можно вопрос? А Путина как лидера вписывают в стан "Единой России"?

Николай Студеникин:
- Я бы сказал, что ситуация очень меняется сейчас. Раньше было больше характеристик, что это - партия президента. Как лидера нет. Единственное, что это - партия, которая поддерживает президента.
- То есть не президент при них, а они при нем.

Евгений Минченко:
- Я могу сказать, что такая характеристика была, но пик этой характеристики был  в конце ноября прошлого года, когда избирали Государственную Думу. Когда был лозунг "Вместе с президентом", - вот тогда  была эта идентификация. Сейчас встречаются уже такие рассуждения, что вот, да, тогда президент что-то говорил, а сейчас мы не знаем, с "Единой Россией" ли он или нет. Могу сказать, что, в принципе, в ряде регионов по вопросу идентификации с президентом  по поводу партии "Единая Россия" - идет очень жесткая мочильная кампания. Как, например, на опыте того же самого Иркутска или Читинской области. Но это уже людям надо доказывать. Это сейчас не является очевидным фактом - идентификация "Единая России" с президентом.

Виноградов:
- По центральной России - я бы не сказал, что не было идентификации - "Единая Россия" и президент. Не было повода задуматься над тем, что это не так. Потому что "Единая Россия" там существуют долго. Они об этом не думают, поэтому не задумываются.

Евгений Минченко:
- Но очень четко меняется ситуация, в зависимости от того, есть выборы или нет выборов в регионе. В Иркутской области исследования проводились в ходе избирательной кампании. Там были более содержательно насыщенные характеристики. Динамика там была. За время избирательной кампании мы провели там, наверное, сотню фокус-групп по разной тематике.

Николай Студеникин:
- Самые информированные респонденты там, где была актуализация выбора. Она как-то повышала осмысление политики и, соответственно, объем характеристик и критериев оценки самих политиков.

Евгений Минченко:
- Кстати, еще одна интересная вещь. Мы провели в Иркутске специально фокус-группу со сторонниками "Единой России". Так вот, сторонники "Единой России" - это наименее информированные люди. Это - люди, которые телевизор не смотрят, газет не читают и т.д. У них однажды сформировалось мнение, что они за "Единую Россию", и оно у них с тех пор и не менялось.

Александр Кынев:
- Самые истинное верующие - это те, кто не читает Библию.
- Да, абсолютно так.

Николай Студеникин:
- Верую, ибо это абсурдно.

Евгений Минченко:
- Кстати говоря, в какой-то степени похожая ситуация у коммунистов.

Николай Студеникин:
- Да, у коммунистов всегда есть адепты, "ядро фанатов".

Евгений Минченко:
- Да. На самом деле, это - очень интересная вещь. Кстати, добавлю на тему "старые партии". Что общего у "Единой России" и у КПРФ? Для избирателей это респектабельные партии. Они давно существуют, со своей историей, не важно - хорошей или плохой. Это - партии понятные, давно существующие. Тут тоже интересный момент: с одной стороны, "Единая Россия" - новая партия, а с другой стороны, она - старая партия. Для кого как.

Михаил Виноградов:
- Получается, что тогда, когда федеральные телеканалы никакого вообще влияния не оказывают, люди, следящие за ситуацией, идут и голосуют за пенсионеров, за аграриев, за СПС.

Александр Кынев:
- Да, они ориентируются на местное информационное поле, с одной стороны. С другой стороны, они все-таки ориентируются и на негативное информационное поле про остальных. Хотя та же Партия пенсов особо не известна, но хотя бы 50% о них знает или название этой партии знакомо. Они же в выборах участвовали. А у коммунистов скандалы, расколы были, переругались между собой. Не известно, кто там и где сейчас. Поэтому - за кого лучше голосовать? За Партию пенсионеров.

Виноградов:
- У меня есть маленькое замечание по поводу центральной России - о плотности кампании, которая шла в июне-августе. "Единая Россия" и антинародное правительство, предлагающее антинародную ликвидацию льгот, рассматривались как одно целое. В принципе, эта кампания дала свой рейтинг пенсионерам.

Александр Кынев:
- Да, то же самое можно сказать и об Иркутске. По сути дела, там произошло следующее. Было понятно, что оппоненты "Единой России" будут использовать тему монетизации, и кампания "Единой России" началась с активного разъяснения о том, как партия против монетизации боролась, против этого антинародного закона и сделала его народным. В общем, тему отбили. В итоге, эта тема стала более привлекательной на том черном фоне, как ее давали. "Родина" выпускала листовочки по поводу отмены льгот и "антинародной" политике "Единой России".

Евгений Минченко:
- Нет. Вы невнимательно их читали. Там листовки были про налог на недвижимость. Ни в одном другом регионе тема налогов на недвижимость не обсуждалась. А там "Родина" вылезла и сказала, что "Единая Россия" приняла закон, по которому вы будете за вашу квартиру платить три тысячи рублей налог.

Николай Студеникин:
- Да, если точнее - сначала действительно "отбивалась" монетизация. Потом эту тему "родинцы" быстренько свернули, перешли на другую тему - налога на недвижимость, и его уже "долбили" до конца выборов.

Евгений Минченко:
- Они с монетизации практически ничего не получили. "Родинцы" начали "расти" с закона о налогах на недвижимость. Был закон, который был принят в первом чтении. В первом чтении, как правило, на цифры не смотрят. Там было написано, что налог - от 0,1 до 1 процента от рыночной стоимости квартиры. "Родинцы" говорят: представляете, рыночная стоимость вашей квартиры - 800 тысяч рублей. Значит, 1% - это 8 тысяч - вы будете платить 8 тысяч рублей в год за вашу квартиру. Представляете, что "Единая Россия" надумала?! А мы за то, чтобы это остановить. Вот какой была основная идея кампании, стратегии кампании "Родины". Они в это вбухали все ресурсы. Акцент на этом изначально ложном тезисе. Они не говорили про монетизацию льгот. Они придумали новую фишку. Получилось так, что вроде бы, они на этом росли, росли, росли, а потом тема ушла и ее сменила тема трагедии в Беслане. Все, тема сдулась, повестка дня поменялась, и они начали сыпаться только потому, что нечего было больше предложить. Пытались протащить идею смертной казни террористов, но в итоге, никто, кстати говоря, не воспроизводил это предложение по поводу введения смертной казни для террористов.
Другая тема "родинской" кампании - высокие зарплаты у членов "Единой России" и низкие зарплаты у народа. Причем, они сравнивали доход членов списка "Единой России" за год со средней зарплатой в Иркутской области за месяц. Да, чтобы цифра была большая. Там было типа - миллион рублей против трех тысяч рублей. И они такие богатые, потому что мы - бедные. Но показательно, что это озвучивал один из лидеров списка "Родины", человек, который ездит на "порше". У него там семь автомобилей: БМВ-7, Лексус-джип, Лексус гоночный, Порш-Каен, Порш-купе, Мерседес-500. В общем, они, единороссы, богатые, а мы, мол, бедные такие.

Михаил Виноградов:
- Я слышал и другую версию событий: о том, что "родинцы" вроде бы  все "заморозили" еще до голосования. После путинских инициатив 13 сентября прошла команда от спонсоров "Родины": ребята, мол, доводите кампанию до конца, без дополнительных бюджетных затрат. Начали кампанию - будем идти до конца. хотя в принципе уже ловить нечего, все равно губернаторов теперь назначают, и значение кампании теряется.

Евгений Минченко:
- Я хочу сказать, что если бы это было так, то тогда не было бы денег, из-за которых произошло трагическое событие - убийство пиарщиков "Родины" 27 сентября. Если бы была команда "заморозить" бюджет. Реально у них на последние две недели был бюджетный всплеск. Наверное, если бы так говорили - доводите до конца и не дергайтесь, - то никто не стал бы на чартере привозить туда Рогозина. Сам факт, что были большие средства направлены и прибыла команда из Красноярска.
Да, это было до того, как наши знакомые приехали нас мочить, и я встретил в ресторане знакомых ребят из Красноярска. Говорю: "Чего приехали?" Они говорят: "Если честно сказать, то "Единую Россию" мочить". Там красноярских сидело очень много, потому что регионы - соседи.

Николай Студеникин:
- Мы звали на сегодняшний круглый стол "родинских" политконсультантов, но они не смогли придти, потому что у них сегодня какое-то мероприятие. Хотелось бы, конечно, послушать их точку зрения на прошедшую кампанию.
Продолжаю по имиджевой динамике партий. Если в целом по КПРФ, то динамика в имидже этой партии носит отрицательный характер. Больше негативных оценок. Оценивается как партия старая, партия прошлого, у которой нет перспектив. Чаще всего, когда задается вопрос: "Есть ли у них какое-то будущее?", то отвечают, что нет, они уходят в прошлое. При этом воспринимается как наиболее оппозиционная партия. Касательно идеологии - есть понятная коммунистическая идеология. Наверное, это - партия с самой понятной идеологией. С ней могут соглашаться или не соглашаться, но считают, что здесь все понятно. Известные лидеры - есть: Зюганов. Что отличает эту партию выгодно от других, так это то, что хорошо известные местные лидеры. Фактически, во всех трех регионах.
Если говорить об  Иркутске, то это - Левченко, который едва не стал губернатором.
- На выборах в Законодательное собрание Иркутской области - они вообще ничего не делали.

Николай Студеникин:
- В Челябинске - Свечников.

Александр Кынев:
- Интересно, а кто тогда по мнению людей является руководителем партии в Санкт-Петербурге?

Николай Студеникин:
- Какие-то фамилии называли.
- Я думаю, что там, скорей всего, звучал Жорес Алферов среди прочих. Он очень хорошо раскрученный там человек.

Николай Студеникин:
- Фамилии были. В Челябинске и в Иркутске я очень хорошо помню.
Далее - ЛДПР. Я бы сказал, что существенной динамики по сравнению с периодом президентских выборов, нет. Фактически они законсервировались на одном уровне. Притом, что отдельно нужно рассматривать имидж партии и имидж Жириновского.

Александр Кынев:
- Фактически они стабильно выглядят в регионах, а вот в Иркутске?

Евгений Минченко:
- В Иркутске, на самом деле, был сравнительно высокий рейтинг. В самом начале у них было 9-10%. Они обрушились буквально на последних двух неделях по следующим причинам. Первое - их не было в повестке дня. Второе - не приехал Жириновский, хотя его там очень ждали. Третье - произошел в последние две недели рывок "Родины", связанный с приездом Рогозина. Т.е. у них там рейтинг был на грани прохождения 5%-ного барьера. Тут произошло вот это событие, которое активизировало их потенциальных сторонников. Т.е. они к тому моменту себя скомпрометировали. Регионы, где они получили поддержку, это - Иркутск  и Татарстан.

Николай Студеникин:
- Еще в Кургане.

Евгений Минченко:
- Т.е. это все-таки факторы, связанные с кампанией как с таковой. Плюс к этому был еще один фактор. Фактически руководил компанией ЛДПР тот же самый человек, который руководил кампанией "Родины", депутат Госдумы по спискам ЛДПР. ЛДПР слили в угоду "Родине". Т.е. они понимали, что там идет взаимоперетекание электората. Они практически не вели кампанию ЛДПР. За три недели до выборов у ЛДПР не было потрачено ни копейки. Просто, на избирательный счет не пришло ни копейки, ни копейки с избирательного счета проплачено не было. Потом они начали проплачивать уже "мочилово" "Единой России" - такое, вторичное. Но это - все. Т.е. они практически слили кампанию под "Родину".
Там есть четкое пересечение. Если посмотреть стартовую социологию, то было, по состоянию на июль, 10% у ЛДПР и 3% у "Родины". Итоговый показатель - 9% у "Родины", 4% у ЛДПР. Т.е. фактически в рамках одного электората произошло перераспределение. Активная кампания "Родины" и слив у ЛДПР.

Михаил Виноградов:
- А в Иркутске Николай Оскирко вообще не появился на выборах?

Евгений Минченко:
- Нет. Никто денег не дал, а бесплатно он уже давно не участвует.

Александр Кынев:
- Он только в Красноярск может приезжать мочить Пимашкова по поводу кормежки крокодила в зоопарке.

Евгений Минченко:
-  Оскирко - да. Это, кстати говоря, известный бизнес. Профессиональный кандидат, который ездит по стране и участвуют в предвыборных кампаниях.

Михаил Виноградов:
- Причем, очень качественно.

Евгений Минченко:
- Хорошее участие. Мне очень понравилось с ним работать. Ему говоришь там какой-нибудь концепт, он его там внутри себя переваривает, всячески обрабатывает и развивает. Оскирко - это сказка. Но я скажу, что его зазывали на разные выборы в ряд городов. На выборы в Гордуму в один регион завезли сразу 7 таких кандидатов из разных городов - из Москвы, из Иркутска, из Красноярска. Там народ, вообще, с ума посходил. Но там  они начали кампанию, что самое важное -  это борьба с криминалом. А сейчас такая политика у нас, что, как сказал президент, криминал попадать во власть не должен. Мы приехали к вам в город, наша задача - не допустить у вас бандитов во власть. Вот и все, замечательная история. Все люди - профессиональные юристы.

Николай Студеникин:
- Продолжаю. ЛДПР оценивается как старая партия. Ее называют долгожителем в политике. Будущее у нее есть, тем не менее, потому что ее считают необходимым элементом  российской политики. И Жириновский, и его партия - нужны. Они настолько присущи всей нашей системе, что без ЛДПР даже сложно просто представить саму политику. По оценкам - лояльна или оппозиционна, ЛДПР рассматривается, скорее, как лояльная к власти, хотя здесь мнения разделяются. Есть группа респондентов, которая говорит, что это - оппозиция, мол, власть критикуют. Есть такие, кто говорит, что они действуют по указке администрации президента, по указке власти. Идеология у  ЛДПР есть, по мнению респондентов, - национал-патриотическая. Такая формулировка, как таковая, встречается редко, но, тем не менее, в отдельном виде присутствует. Они, мол, националисты, они - патриоты. У них идеология есть. Что  касается лидеров, то известные лидеры также есть - это Жириновский. Митрофанова воспринимают как техническую фигуру. Т.е. некоего помощника Жириновского. Но как самостоятельного политика его практически никто не воспринимает. Местные лидеры ЛДПР абсолютно не известны.
Это верно и для Иркутска, где Курьянович был недостаточно раскрученной фигурой. Его имя все время рядом с фамилией Жириновского, но по области он -  неизвестная фигура.
Что касается "Родины", то здесь динамика очень дифференцированная, в зависимости от регионов. Если мы говорим об Иркутске, то здесь - одна динамика. В Челябинске - другая. Т.е. позитивная и негативная, соответственно. В чем это выражается? Я думаю, если интерпретировать данные, то многое зависит, собственно, от того, есть ли кампания избирательная или нет. Самое главное то, что имидж "Родины" в регионах только складывается. Т.е. есть существовала, конечно, некая первичная конструкция имиджевая, но она настолько легковесная, что только сейчас происходит обрастание этого костяка какой-то фактурой, какой-то мотивацией. Фактически  имидж находится в стадии становления. Да, избиратели помнят тот блок, который шел в Госдуму, но сейчас понимают, что есть некая разница. Что ушел Глазьев, что и сама партия непонятно какую занимает позицию, как и ее лидер.
В определении самого образа партии по нашим критериям много противоречий. С одной стороны, "Родина" - молодая, перспективная. Но непонятно, оппозиция она или же претендует на роль партии власти. Возникает такая нестыковка. Вроде бы, она - новая партия власти, но в том числе и оппозиция. Из-за этого есть такое  противоречивое восприятие. Потом - с лидерами - то же самое. Вроде - Рогозин, но был Глазьев. Он, вроде бы, ушел или еще не ушел, но формально состоит. Был конфликт. Местные лидеры неизвестны. Непонятно, опять-таки, на что ориентироваться. Что касается определения идеологии, то здесь - то же самое, есть противоречие. Т.е. неясность какая-то в идеологии. Вроде бы, есть, но непонятно какая. Вроде бы, они и левые, - и национал-патриоты. Т.е. не возникает четкой идентификации. Из-за такой противоречивости нет четкого образа.
В регионах возникает ряд проблем в связи с этим. Часть респондентов говорит, что "родинцы" - чистые националисты. Часть из них говорит, что с коммунистами стали объединяться и т.д. 

Евгений Минченко:
- Я добавлю, что у "Родины" эта рассогласованность не только критерию идеологии, - националисты они или левые, но и по критерию отношения к власти. Особенно - по отношению к Путину. Мол, за Путина, но против правительства. Вроде бы, оппозиция, но при этом хотят быть новой партией власти. Именно при Путине. А это как?
Они в Иркутской области использовали такую технологию, которую нигде не использовали больше. Они говорили, что скоро президент даст задание закрыть "Единую Россию", а вместо нее будет "Родина". Как новая партия власти. Рассказывали избирателям, что Путин дал, вообще, указание Рогозину сформировать новую партию, потому что "Единая Россия" не оправдала надежд. Эта разводка, кстати, очень хорошо действовала на чиновников. Зам губернатора Иркутской области на полном серьезе говорила, что нет, вы же понимаете, что Рогозин скоро будет спикером Госдумы. "Единой России" не будет вообще, все перейдут в "Родину".

Николай Студеникин:
-  Тем более, что в Самаре в этот момент фракция "ЕР" в местной областной Думе переименовалась в "Родину".
Далее. С "Яблоком" было интересно: в имидже, скорее, отрицательная динамика из-за провала на выборах и дальнейшего бездействия. С одной стороны,  о партии помнят много хорошего. С другой стороны, то, что они ушли в тень вызывает критику: а почему они развалились, провалились, больше ничего не делают? "Партия старая", "партия прошлого", нет будущего. Ориентировались мы здесь на мнение большинства, хотя встречаются единичные мнения, что еще что-то могут они сделать, предпринять какое-то обновление. Партия рассматривается как умеренная оппозиция. Что касается идеологии - было много вопросов, но четко не смогли определить. Идеология, вроде, у "Яблока" есть, но какая, не могут определить - экономическая программа, мол, сильная, экология на первом месте. В общем, обрывки идей. 
 Михаил Виноградов:
- Кстати говоря, больше всего экологическую тему СПС отрабатывало.

Александр Кынев:
- "Яблоко" ассоциируется с экологией, видимо, из-за названия. И символ - зеленое яблоко.

Николай Студеникин:
- Непонятно, правая партия или нет. Т.е. не видят четкую разницу. Если СПС - это понятно, что правая партия. "Яблоко" - вроде, правая, но какая-то между ними разница есть.

Николай Студеникин:
- Есть ли в "Яблоко" известные лидеры? Народ считает, что есть. Причем называли группу лидеров. Явлинский - это понятно, авторитетный лидер. Еще называли Митрохина.
- Т.е. Митрохин уже сейчас известен?

Николай Студеникин:
- Да, притом интересно то, что его воспринимают как нового лидера партии, какие-то даже надежды на него возлагают. Что сейчас, мол, что-то там изменится, потому что Явлинский делегировал  ему полномочия.
- Это, вообще, говорят или только сторонники "Яблока"?

Николай Студеникин:
- Те, кто симпатизируют партии, кто максимально осведомлен.

Александр Кынев:
- Тут одна интересная вещь. Вот сами функционеры, кто там был долго время, относятся к нему негативно. Но симпатизирующий обыватель, который смотрит только ящик, относится с симпатией. Т.е. здесь есть явное расхождение: партийный симпатизант относится лучше к тем фигурам, которых не знает конкретно. Те же, кто знает лично - говорят, ни за что. А иные - да, у партии есть надежда.

Николай Студеникин:
- У него есть своеобразное обаяние.

Александр Кынев:
- Да, какая-то харизма у него есть. Но ведь, как известно, обаяние бывает отрицательным.

Николай Студеникин:
- Далее. У СПС, я бы сказал, негативная имиджевая динамика. Опять-таки из-за темы провала на думских выборах, ухода в тень, раскола и внутренней борьбы. Есть там и другие очень интересные мотивации, почему все больше не нравится СПС. В частности, что они далеко от народа ушли, и все дальше уходят и т.д. Партия молодая, но находится в кризисе. В отношении "Яблока" реже звучали такие заявления, что возможно обновление и возможен выход из кризиса. А в отношении СПС - чаще. Мол, есть перспективы при обновлении. Обновление - имеется в виду смена лидеров. Идеология понятна - им нужно стать ближе к народу, тогда у них появляется шанс, а так они ориентированы только на Запад. Если говорить об идеологии, то, по мнению респондентов, у них западническая идеология.

Наталья Макарова:
- Говорят, что идеология у них есть?

Николай Студеникин:
- Есть. В центре этой идеологии стоит Запад как таковой. Фактически если использовать дихотомию "западники - славянофилы", это - те самые "западники".

Михаил Виноградов:
- Получается, что в "Яблоке" видят уходящую силу, а в СПС - резко провалившуюся?

Александр Кынев:
- Здесь многое связано у людей с персонификацией. Поскольку все эти партии персонифицированы, то зачастую личное банкротство одного человека ими воспринимается как банкротство всей идеи.

Николай Студеникин:
- Да. Здесь  сами лидеры себя дискредитировали. Немцов, Хакамада  "провалили себя".  

Наталья Макарова:
- Это просто партии разных типов. Если "Яблоко" можно назвать "партией лидера", то СПС - это идеологизированная партия.

Николай Студеникин:
- Да, СПС больше подходит под западную классификацию и соответствующие признаки партии, чем "Яблоко". Есть группа лидеров, после ухода которых партия не распадется. Есть понятная идеология. А партия "одного лидера" жизнеспособна, пока есть лидер. Поэтому в "Яблоке" меньше, чем в СПС, но все-таки видят возможность смены лидера. Явлинского сменит Митрохин. В СПС - тут однозначно, нужно менять. Нужно искать новых лидеров. И пока непонятно, кто это будет.

Наталья Макарова:
- Потому что у них остается идеология - западничество. Какой бы там лидер ни был.

Николай Студеникин:
- Из трех лидеров СПС Немцов вызывает  наименьшее отторжение масс. Наверное, потому, что он наиболее популярен.

Александр Кынев:
- А кого называют из трех лидеров СПС: Немцов, Хакамада. Чубайса называют?

Николай Студеникин:
- Да. В первую очередь, Немцов и Хакамада. Но и  Чубайса также называют. Многие знают, что они в конфронтации, но их все еще воспринимают как лидеров, которые не могут между собой договориться.

Михаил Виноградов:
-  Интересно, за Хакамаду больше женщины голосовали или нет.

Александр Кынев:
- Известно, что за Хакамаду на президентских выборах больше всего в Бурятии голосовали и Якутии, в Тыве. Там у нее была хорошая поддержка.

Николай Студеникин:
- Это про СПС. Теперь АПР - Аграрная партия России. Я бы сказал, что есть позитивная имиджевая динамика. Молодая партия, партия  будущего. Они именно сейчас стали набирать позитивные оценки. Да, недавно совсем. Тут нет определенности. Респонденты не знают, когда образовалась партия. Знают только, что в конце 90-х годов.

Евгений Минченко:
- Кстати говоря, они нового лидера АПР до сих пор не знают. До сих пор уверены, что там Лапшин, Харитонов.

Николай Студеникин:
- У партии этой есть перспективы, но с лидерами есть проблемы, на самом деле.

Александр Кынев:
- В Кургане, может,  кстати у аграриев именно поэтому пошла вверх положительная динамика, потому что аграрии ассоциируются с именем Харитонова и коммунистами.

Николай Студеникин:
- Да, интересная гипотеза. Я тоже об этом много думал. Харитонова называют чаще, чем Лапшина, лидером аграриев. Говорят, что Харитонова сейчас не очень-то и видно.

Минченко:
- По поводу Волгограда. Я думаю, что у Плотникова были бы неплохие шансы на губернаторских выборах, в принципе.

Николай Студеникин:
- Продолжу. Имена местных лидеров АПР не известны. Даже в Иркутске, где список аграриев возглавил советник губернатора Баймашев, фигура довольно раскрученная. Партия оценивается, как скорее оппозиционная. Ассоциируют их как близких к коммунистам. По критерию наличия идеологии нет четкого местоположения партии. АПР - партия одной идеи, защищают интересы аграриев. Какая-то идеология есть, связана с понятием "аграрная". И ничего более.

Наталья Макарова:
- Корпоративная.
- Они оттянули садоводов на себя. В тех регионах, где шли, за них же голосовало в том числе и городское население - те люди, которые занимаются садоводством и огородничеством.

Николай Студеникин:
- Да, т.е. они, с одной стороны, защищают аграриев. С другой - заботятся и о горожанах, имеющих отношение к земле.

Александр Кынев:
- Они раньше были больше в оппозиции, но сейчас у них акценты поменялись.

Виноградов:
- Да. Сейчас они стали более корпоративной и профессиональной партией.

Антон Таран:
- Вообще, интересная база для аграриев - это такие, полуиндустриальные-полуаграрные райцентры типа Канска в Красноярском крае, где люди работают и сбором занимаются.

Николай Студеникин:
- Опять же, у них очень низкий антирейтинг. Это тоже влияет.

Александр Кынев:
- Да, и никто их не мочил.

Николай Студеникин:
- Как только их известность возросла, то сразу же они стали получать каких-то новых дополнительных сторонников. Больше позитивных оценок у самой партии. Остается только непонятная ситуация с лидером. Т.е. называют Харитонова, но без всякой определенности.
Партия пенсионеров - то же самое, позитивная имиджевая динамика. Во-первых, она сами стали активнее и известнее в регионах. В Иркутске они участвовали в выборах в ЗС. Там, где они участвуют, возрастает их известность. Кроме того, очень часто попадают в социальную повестку. Это тоже им помогает. Партию оценивают как молодую, как партию будущего, у которой есть перспектива. Хотя ряд ограничений остается, в принципе, специфичных, касается опять-таки лидеров. Гартунг не известен практически нигде, за исключением Челябинска, - там он хорошо воспринимается. В целом - известно, что у партии молодые лидеры. И это считается неправильным. Мол, Партия  пенсионеров, а лидеры молодые. Что они знают о проблемах  пенсионеров?
Его нужно дополнять кем-то более преклонного возраста. Для них идеальным был кто-то типа Варенникова. А у них этого, к сожалению, пока нет. В регионах, в основном, тоже молодежь в списках, и дай Бог, им это никому не показывать. Реально, конечно, Партия пенсионеров имеет антирейтинг очень низкий. Т.е. их просто пока никто не трогал, не мочил.

Михаил Виноградов:
- Был ли смысл баллотироваться Партии пенсионеров отдельно на  думских выборах или идти с кем-то в блоке?

Евгений Минченко:
- Зачем? Там - четкие ниши, абсолютно. Там никакого смысла не было. Тот же Гартунг говорил, что было ошибкой - баллотироваться вместе с Партией социальной справедливости, с имиджевой точки зрения. Понятно, что Кишенин давал там деньги какие-то. Он вкачивал финансы достаточно большие. Но с точки зрения имиджевой, это объединение было ошибочным, т.к. размывало имидж. Т.е. у них - четко фиксированный имидж.
Плюс к этому, Гартунг выглядит как "красавчик Джонни".
- Он очень молодо выглядит для своих лет даже.

Евгений Минченко:
- Да. Он очень хорошо действует на электорат, но лично сам, а не как лидер Партии пенсионеров. В принципе, в Челябинске он эту тему молодости снял. Он там все с бабушками фотографировался. Он себе строил имидж не героя-любовника, а хорошего бабушкина внучка, который выбился в люди, но бабушку не забывает. Приезжает регулярно, есть  с ней сметанку. Вот такой - хороший внучок. Но, конечно, для народа на первый взгляд он прблемный лидер -  "ничего себе, галстук какой дорогой у вашего пенсионера".
- Вообще, идеально для Партии пенсионеров, когда люди приходят уже на избирательные участки. Чем меньше партий в списке, тем больше у них шансов.
- Да. У них меньше конкурентов, и больше шансов пройти.

Николай Студеникин:
- В принципе, в Иркутске, когда была предвыборная кампания, им повезло с социальной повесткой дня.

Евгений Минченко:
- Они надеются перейти 10% на будущих выборах в Мосгордуму. Якобы, там какие-то супертехнологии собираются использовать.
- А они смогут реально взять 10%?
- Маловероятно. Как Юрий Михайлович Лужков скажет пенсионеру, получающему пайки в управе, так и проголосуют.
- Тем не менее. Можно в случае альянса с "Единой Россией" делать ставки на определенные площадки в Москве.
- Нет. У Юрия Михайловича есть конкретные участки в Москве. Нет, Москва - здесь все позитивы для единороссов собраны.
- Москва покрыта вся "Единой Россией".  Она представляется как пример современного города России.
- Нет, грубо говоря, Лужков может сыграть в несколько блоков, и в этом смысле, конечно, "Пенсионеры" могут быть использованы. В идеале я вижу как одну из повесток дня - националистическую тему.

Александр Кынев:
- Москва вся покрыта протестными акциями "Яблока". Причем, внешне все идет к тому, что Митрохин становится лидером де-юре. Но депутаты "Яблока" в гордуме абсолютно лужковские. Видимо, поэтому "Яблоко" может получить поддержку мэрии, так как это будет личная позиция мэра. Видимо, для витрины больше. Им нужно только с лидером разобраться. Будет у них другой официальный лидер, тогда ситуация изменится в лучшую сторону. А Митрохина конечно мэрия не поддержит.

Николай Студеникин:
- Хорошо. В общем, динамику в имидже основных федеральных партий мы очень кратко уже разобрали. Подробнее см. результаты исследования на нашем сайте www.stratagema.org.

Наталья Макарова:
- Про идеологию у "партии пенсов" еще скажите.

Николай Студеникин:
- Идеология Партии пенсионеров, в общем, как и у аграриев - защита определенного слоя, пенсионеров. Восприятие по отношению к власти - пока не сформировано. Респондентам непонятно пока, куда ее поместить: оппозиция или партия, лояльная власти или нет. Не встраивается она в эту шкалу. Идеология - защитить пенсионеров.

Михаил Виноградов:
- Я бы задал дополнительный вопрос на эту тему. Во-первых, умерла ли идея природной ренты? Потому что в прошлом году, я помню, чем беднее был регион в Центральной России ресурсно,  тем лучше там эта тема шла, люди на это очень оживленно реагировали. И есть ли перспективы у Глазьева, который везде собирается идти первым номером в своем блоке?

Александр Кынев:
- У него есть перспективы, только он никогда не получит регистрацию.

Николай Студеникин:
- Идея природной ренты всплывает, но редко. Часто упоминалась только в Челябинске. Что, мол, "родинцы" украли эту тему у Партии пенсионеров. Партия "Родина" украла эту идею. Это там Гартунг своими выступлениями донес. В Иркутске тоже об этом говорили, но в меньшей мере. Тем не менее, тема природной ренты часто ассоциируется с Глазьевым. Сейчас, я бы сказал, что она теряет свою актуальность и не вызывает оживления. Говорят, что была вот такая идея, хорошая, но уже в прошлом.

Михаил Виноградов:
- Глазьев остается столь же узнаваемым или же после ухода с экранов телевизоров он оказался предан полному забвению?

Евгений Минченко:
Отношения "Глазьев - Рогозин", про предательство - вот это интересная тема. Это меня просто поразило в самое сердце.

Николай Студеникин:
- Динамика очень интересная. Раньше виновником представал Рогозин, а Глазьев был жертвой.  После думской кампании федеральное телевидение активно отбивало эту тему, тему раскола, против Глазьева. Какое-то ему "негативное имя" на этом сделало, так, что Глазьев стал "антигероем". Что на выходе получилось? Виновником раскола считают Глазьева. Считают, что это - тот человек, который "подсидел" Рогозина. Ушлый он такой. Вошел в блок, что-то делал там. А потом - раз, когда Рогозин уехал куда-то по делам, в Калининград, этот коварный человек взял и все развалил. В общем, "одеяло потянул на себя".
Основная характеристика Глазбьева сейчас - перебежчик. Имидж политика характеризуется преобладанием негативных характеристик. Уход Глазьева из "Родины" после разрыва с Рогозиным стал вообще переломным моментом для его восприятия как политика. Если во время президентской кампании там были к нему претензии - подписи, негативные сюжеты, но все равно его считали тогда таким перспективным и молодым. Сейчас его уже называют чуть ли не политиком прошлого. Он себя уже проявил - и с худшей стороны. Ассоциативный образ - дворняжка, крыса. Т.е. - бездомный, хитрый, непостоянный. Вот такая ассоциация возникает.
Негативных характеристик большинство. Несамостоятельный, перебежчик из партии в партию. По его вине произошел раскол в партии "Родина". Политическая проститутка. Был министром экономики, ушел в отставку и стал прыгать по партиям. Потерял доверие. Демагог. Трепач.


Еще одна отрицательна тема - Глазьев, как говорят респонденты, "обиделся на народ". Вот, не поддержали его в президентскую кампанию. Плохо поддержали. Вот он и обиделся.  Соответственно - не борец. Вышел из борьбы.
Это - притом, что есть и позитивные характеристики. Он - сильный экономист, хорошая программа была. Все однозначно отмечают, что он хорошо выступает, увлекательно.

Александр Кынев:
- главное - что что-то типа умное и уверенно держится.

Евгений Минченко:
- В свое время это был такой же эффект у Явлинского: он несет там что-то, потом никто транслировать этого не может, но ощущение ума остается.

Николай Студеникин:
- Были абсолютно другие оценки - если взять данные после президентской кампании. И вот тогда там имиджевые оценки были другие, что это перспективный, активный политик.
- А что они там хотят?

Николай Студеникин:
- Хотят?

Александр Кынев:
- Тут важно еще понять, а что нужно? Какой тип партии нужен, какой партии не хватает?

Николай Студеникин:
- Такого специального исследования не было, а всплывала тема вот местных блоков, так или иначе.

Евгений Минченко:
- Хотят "фреш" - фреш социально ориентированный, "свежее предложение". Хотят близости к народу. Считают, что практически все политики далеки от него, с народом не общаются, не контактируют.

Александр Кынев:
- Ну вот, Антон Алексеевич Баков даст это.

Михаил Виноградов:
- В этом контексте как раз Аграрная партия и Партия пенсионеров даст такую возможность.

Александр Кынев:
- Может кстати в одном месте нужен типа Быкова, а в другом месте типа Баков. Такой, народный, социальный, но при этом харизматичный.

Евгений Минченко:
- Причем, не идеологизированный. В этом смысле, как раз, замечание на тему того, что идеология иногда является ограничителем. Вот это как раз показывает, что людям нужно нечто новое, свежее, харизматичное, близкое к народу.

Александр Кынев:
- Если, кстати говоря, у Бакова получится с СПС что-нибудь, то это может быть очень перспективно. Если рассматривать ситуацию на Украине, и если отойдем от пропаганды, то ведь объективно имеет нечто общее и похожее на Францию 1968 года. Как бы система настолько окуклилась, замкнулась сама в себе. Огромное количество населения, особенно молодежи, оказалось просто невостребованным. Возник некий ступор между системой абсолютной самодостаточности и какой-то частью населения, требующей самореализации для своих интересов и не находящих собственного места. В итоге идет революция поколений, революция молодежи. То, что какие-то фигуранты прут на этой волне не означает, что они эту волну организовали. Т.е. невозможно 500 тысяч взять, проплатить и вывести на улицу.
На мой взгляд, там как раз тот самый случай, когда объективно произошел некий кризис системы. Очевидная масса - молодежь, интеллигенция и малый бизнес - почувствовали, что они в этой системе никак не учтены и находятся, как бы, за ее рамками. У них нет там социального места, нет будущего, нет перспективы. На мой взгляд, и у нас новое поколение приходит, а система - чем дальше, тем больше окукливается. Я думаю, что следующий заход и у нас через некоторое время - нужно некое обновление, в том числе поколенческого слоя, и какое-то, может быть, идейное переформатирование. Оно может быть по-разному идеологически окрашено. Может быть окрашено в либеральные ценности, а может и в националистические. Но проблема в том, что должны быть некие новые фигуры, олицетворяющие собой, как бы, новый символ для части населения, проект некоего социального лифта, на мой взгляд, это будут объективные изменения.

Антон Таран:
- На мой взгляд, та же кампания Ющенко выглядит не очень понятной. Она ни либеральная, ни националистическая по сути.

Александр Кынев:
- Дело в том, что когда Харьков, например, за Ющенко, а область - против, то это не есть конфликт запада и востока Украины. Это - конфликт поколений и культур.

Евгений Минченко:
- Там, кстати говоря, возрастной раскол даже более значим, чем что-либо другое.

Александр Кынев:
- Да, он более значим. Поэтому нельзя говорить только о противопоставлении на Украине запада и востока. Посмотрите на карту Украины - посмотрите на разделение внутри субъектов. Т.е. другая там совершенно картина получается, более сложная.

Евгений Минченко:
- Интересно. Мне кажется, что есть еще один запрос - по отношению к новым лидерам, новым партиям. На самом деле, нужна новая партия, оппозиционная Путину. Причем, не то, чтобы сказать, что люди против Путина. Их просто настолько достал вот этот "одобрямс". Чем ближе политик к Путину, тем он выразительнее все одобряет.

Николай Студеникин:
- Почему у того же Грызлова, как я говорил, имиджевая динамика отрицательная. Раньше его рассматривали как более самостоятельного политика. Сейчас о нем говорят - марионетка, вынужден отдуваться за власть. Уже совершенно превращается в Миронова, а Миронов - это, вообще, такой, антигерой, блюдолиз, "пустой" политик.

Александр Кынев:
- Символ нынешней власти.

Николай Студеникин:
- За Миронова респондентам "стыдно". Мол, как же так - такой важный государственный пост, а на нем - какой-то такой, никакой политик. Вот такая характеристика. Он просто "пустой политик".

Евгений Минченко:
- Да, и есть некая ревность избирателей - Путин общается не со мной. Он с Мироновым. Не то, чтобы не общается и не со мной, а просто - они примазались. Ощущение, как иногда бывает: "вот такой хороший парень, а жена - как серая мышь, вообще, никакая. Что он в ней нашел. И она еще интриги строит, чтобы с друзьями не общался и пиво не пил".

Александр Кынев:
- Есть определенное разочарование. Когда-то в стране что-то не так, то многим кажется, что у царя плохие бояре. Потом оказалось, что бояр поменяли, а новые тоже бояре плохие, - так может дело не в боярах, вот тогда уже звучит голос возмущения в массах против царя. Разочарование в боярах - этап разочарования в конкретной фигуре.

Антон Таран:
- Но усиливается это разочарование или же, наоборот, оно остается на одном уровне?

Николай Студеникин:
- По кому смотря? Путин - одна ситуация. По Миронову - до нулевой точки уже дошло. По Грызлову - еще нет, но динамика отрицательная.

Александр Кынев:
- Вот Миронов приехал в Курган с народом пообщаться, и у Партии жизни сразу рейтинг упал.

Николай Студеникин:
- Про Грызлова я еще хочу добавить. Воспринимается как "карманный человек президента"; аппаратчик-исполнитель, "работает на хозяина". "Говорит только то, что ему заложено", "как робот". Да, у него рост негативных имиджевых характеристик, хотя остаются респонденты, которые ему симпатизируют. У него были изначально таковые. Говорят, что Грызлов - умный человек, принципиальный человек, активный. Этот человек на своем месте.

Александр Кынев:
- Каждый товар лежит для своего покупателя. Но если вы свой товар покупаете, то еще не значит, что его купит кто-то другой. Мало его будет.

Виноградов:
- Да, типа болельщиков московского "Локомотива" в советское время. Почему бы и нет?

Николай Студеникин:
- Конечно, много чего с ним связано.

Михаил Виноградов:
- Когда мы говорили о "Родине", то это - партия, которая вызывает большой интерес "сарафанного радио", т.е. много слухов. Слух про того же Глазьева. Говорили, что в Рязани теперь коммунисты разваливаются, и они уходят в "Родину". Это неправда, нет такой динамики. Просто про "Единую Россию" сказать людям нечего, а про "Родину" находится, что сказать.

Александр Кынев:
- Здесь я вижу два сценария. Первый сценарий - если они соединятся в определенные блоки. В данном случае блоки это есть лаборатория неких политических проектов. В принципе, очень может быть, что наиболее успешный пример - оригинальный блок - может встроиться затем в какую-то федеральную конструкцию. Грубо говоря, блок какой-то там за освоение недр и т.д. на ценностной почве станет неким федеральным блоком и дальше там что-то будет создавать. Это - один путь. Путь второй - эти блоки запрещают. В таком случае мы будем иметь то, о чем мы говорили тогда. Дошедший просто до безумия франчайзинг. Кода просто-напросто начинается торговля брендами, и федеральные партии просто рассыпаются. Т.е. полная утрата федеральными партиями своей какой-то внутренней единичности. Их рассыпание на федерацию абсолютно непохожих друг на другу региональных структур, имеющих почему общее название, но ничем более не похожих.
На самом деле, блоки - они были понятны как путь для создания чего-то другого. Если их запретят, то это будет полное разрушение партийной системы, по сути дела, и полная аморфизация партий и разделение их на какие-то маленькие региональные сегменты.

Михаил Виноградов:
- Вполне вероятно, что запретят. Почему? Отвлекаясь от конкретики, мне кажется, общий смысл всех реформ как раз и заключается в максимальном замыкании правящего богатеющего сословия и повышение цены входного билета в правящую элиту до запредельного.

Александр Кынев:
- Все правильно, потому что после этого заниматься сравнительным анализом успеха партии в субъектах федерации года через два будет делом бессмысленным. Тогда будет самым перспективным контент-анализ документов, позиций по субъектам и попытка сделать выводы, о каких партиях мы вообще говорим? Да, здесь просто придет другая стадия, будет мутация. Это будет в чистом виде мутировавшая система в плане партийности. На мой взгляд, она будет работать против единства страны.
Там еще получается одна очень забавная вещь. Если мы посмотрим в регионах, то  почти все регионы, где были оригинальные блоки, - это регионы, где есть наличие неких региональных харизматиков. Вроде того же Быкова Анатолия Петровича. Был блок Быкова - сейчас это был  блок "С верой и надеждой". Теперь вступит Быков, мы не знаем, в партию какую-то, в какую он хочет, хоть в партию Черепкова, то эта партия получит те же самые проценты в городе Красноярске. В этом смысле название партии абсолютно вторично. Вся проблема просто в этих оригинальных харизматиках типа Быкова, типа сына Варенникова на Сахалине и т.д.

Евгений Минченко:
- Я не могу согласиться. Потому что, если взять, например, блок "За родное Приангарье", то никаких харизматиков там не было.  Был там Козьмин, никому не известный. И тем не менее, 9% они получили за счет названия.

Александр Кынев:
- Харизматики не в каждом субъекте присутствуют, но есть регионы, где они, как бы, есть. Соответственно, этот харизматик может пойти в любой блок, и этот блок получит его голоса. Не в каждом субъекте они есть, но есть регионы, где их довольно много.

Евгений Минченко:
- Знаете, интересная вещь. Друзья, смотрите. На самом деле, достаточно мало за последнее время персональных блоков. Вот есть "Народ за Фролыча".
Да, потому что запрещено по закону.

Александр Кынев:
- Да. Запрещено. А поэтому за Фролыча, а  не за Горячева. Потому что запрещено использовать имена и фамилии, но не запрещено использовать отчества. Чем в этом случае и воспользовались.
- Успех блока зависит еще от того, насколько сильны вот эти местнические настроения, сепаратистские. В Иркутске они сильные. Там традиционно ориентируются на совсем другие центры, чем Москва. Поэтому понятно, почему блок "За родное Приангарье" столько набрал.

Евгений Минченко:
- Я бы не сказал, что Тула - это регион, где сильны местнические настроения, он был в этом смысле вторичным.

Александр Кынев:
- Я думаю, что "За Тульский край" это все-таки это успех блока Стародубцева. Там всего 4 блока прошли. "Засечный рубеж" - раз, "Глас народа" - два, "За Тульский край" - три, "Глас народа" - четыре.

Евгений Минченко:
- Нет, из региональных блоков все-таки получается - это "Засечный рубеж".

Александр Кынев:
Но "Глас народа" - это тоже региональный блок.
- Понятно, но это же не полностью вся региональная идея.

Александр Кынев:
- Кстати, вот интересно. Я сегодня не готов пройтись по всем регионам, по спискам, но у нас сегодня тот же Архангельск. Там, очевидно, что лидер - "Единая Россия". Очевидно, что на втором месте идет ЛДПР, потому что там всегда у них были сильны позиции. Коммунисты там, видимо, слабо представлены. Есть еще блок, который организовали местные СПСовцы. Называется он - "Наша родина - Архангельская область".  Т.е. они спрятались за бренд под словом "Родина", хотя это СПС. Кстати говоря, вот у них есть там шанс пройти.
Вот в Корякии, например, всего четыре списка партий зарегистрировано в местную Думу. Выборы там 19 декабря. Коммунисты, Партия пенсионеров, ЛДПР и "Единая Россия". Там ситуация забавная. Главный оппозиционный блок - это коммунисты, потому что в списке партии пенсионеров и в списке ЛДПР находятся люди губернатора.  ЛДПР по поручению губернатора в регионе возглавил глава Паланы Алексеев. Партия пенсионеров - помощница Гималова, депутата Госдумы от округа - Рафикова. "Единая Россия" - это понятно. И коммунисты против.

Михаил Виноградов:
- Я так понимаю, что коряки не в особом восторге от Логинова.

Александр Кынев:
- Да, он очень там непопулярен. Там ситуация следующая, очень забавная. Это будет первый субъект, где на ближайших выборах нет ни одного одномандатного округа. Избиратели получают два бюллетеня. Первый бюллетень - голосование по спискам. Причем, по открытым спискам. Там всего 12 мандатов, из них по спискам распределяются 7 мандатов. Избиратель ставит галочку за партию, и в бюллетень входят полные составы списков, а не только первые тройки. Т.е. избиратель, как положено, ставит галочку за партию. а затем, в конце в списке голосует за номер такой-то в данном списке. То есть может  также дать один голос внутри списка. Получается рейтинг. Еще, кроме этого, 5 мандатов распределяются по единому пятимандатному округу. Т.е. получается бюллетень пятимандатный, где избиратель ставит 5 галочек.
- А зачем так?

Александр Кынев:
-  Все потому, что там очень странная Дума. Она очень долго конфликтовала с губернатором. Там в свое время был 25%-ный барьер…. Дума приняла летом закон о выборах, по которому были разномандатные округа, что прямо противоречит федеральному закону. Губернатор это все-таки подписал, а депутат Денисов подал в суд. Суд 6 сентября закон признал незаконным. А уже в то время поджимали сроки выборов. Дума не успела принять до 29-го числа соответствующее решение, а уже пришло время назначать дату выборов. В итоге решение принял окружной избирком, и он назначил выборы, и принял решение о создании вот этих двух округов. В итоге принята вот эта дурацкая схема. Она для губернатора абсолютно невыгодна, потому что по единому пятимандатному округу - практически проходных номинаций у него нет. Получается, что голосует весь округ, и шанс на успех имеют только фигуры общеокружной известности. Таких у губернатора нет. Есть два полупроходных. Т.е. есть четыре фаворита - и все оппозиционные. Это - бывший вице-губернатор, который разругался с губером. Бывший прокурор Чуев, который с ним в контрах. Далее - двое коммунистов - Солодякова и Суворов - член Совета Федерации и глава окружной думы.  Вот они - эта четверка - побеждают, судя по всему, по пятимандатному округу, и на пятый мандат претендует четыре человека с равными шансами, среди которых только один прогубернаторский.
На выборах в окружную Думу по партийным спискам коммунисты получат места там два-три. Это означает, что у них, как минимум, 5-6 мест. Как минимум, из 12 мест. Губернатор получит в лучшем случае 3 места. В лучшем случае. В итоге гарантированное большинство в следующей окружной Думе у Логинова не будет в Корякии.
- Он сейчас в Москве живет или нет?

Александр Кынев:
- Он сейчас лежит в больнице в Петропаловске-Камчатском. У него сердце, гипертония. У него квартира в Москве на площади Победы. Но он живет и работает там. Это человек, патологически неспособный к управлению. Просто неспособный. Я думаю, когда геологи из "Корякгеолдобычи" его в свое время на должность губернатора выдвигали, то сами, честно говоря, не понимали, на что они его ставят. У них был конфликт с Броневичем. Они хотели ее сместить. Но поскольку они - геологи, то не очень понимали, что это такое вообще - руководство и чем занимается губернатор. И вот они поставили туда этого Логинова. Когда он пришел к власти, то выяснилось, что у него ни команды нет, ни опыта - ничего.  Этот маразм длился 4 года, когда фактически ничего не делалось. Местные люди были не довольны. Лучше жить не стали. Наоборот, еще хуже. Понятно, что если ничего не меняется, все изнашивается. Механизмы изнашиваются, трубы лопаются и т.д. Он чудом победил весной, только благодаря тому, что это была не его победа, а это было поражение конкурентов. Конкурент у Логинова был прокурор, и вел настолько безумную кампанию - надо сажать всех и пересажать браконьеров, и все остальное. А это - регион, где воруют все, потому что не воровать нельзя, потому что работы нет. Вот это было там воспринято как угроза каждому. Поэтому решили, что лучше "ничего неделающий дурак", чем дурак с инициативой.
В итоге оставили ничего неделающего нынешнего губернатора. После этого он нанял новую команду - Соколовского, которого сейчас арестовали, которая  оказалась просто профессионально непригодной. Соколовского он назначил вице-губернатором по северному завозу. Это - человек, который имеет высшее образование, потому что закончил Киевскую духовную семинарию, потом работал в страховом бизнесе, а потом оказался там. Он заключил подряд на поставку топлива в регион на 48 или 58 миллионов рублей. Деньги были перечислены. Фирма исчезла, а топливо так и не пришло. Сейчас он арестован и сидит, несчастный человек. Соответственно, коммунисты там сейчас на всех углах трубят о том, что губернатор разворовал округ. У него самого сейчас случился криз с гипертонией.
При этом там у него конфликт с энергетиками. Энергетики оплачивают сюжет по ТВ из Корякии. Дважды в программе "Время" появилась Нина Ивановна Солодякова - лидер коммунистов, глава окружной Думы и т.д. Сейчас вся позиция Логинова воспринимается как работа на оппозицию. В итоге Логинова мочит федеральный центр. Его мочат энергетики, и вся эта вода льется на мельницу местной оппозиции в Корякии.  Там, конечно, просто безумный регион.

Михаил Виноградов:
- Заметим, что идет наступление на одномандатников. В Республике Алтай также в первом чтении приняли временно две схемы. Первая схема - губернатора Алтая, а вторая - совместная идея "Единой России" и Лапшина. Возможно, что там также идет поиск новой системы.

Николай Студеникин:
- Я хотел добавить еще по Фрадкову. У Фрадкова, когда его назначили премьер-министром собственно в ходе президентских выборов, то у него сложился первоначальный позитивный имидж. Была даже позитивная динамика, ожидания и надежды. Все считали, что он будет лучше Касьянова. Сейчас ситуация выглядит наоборот. Динамика негативная. Связано это с тем, что он себя не проявил на этом посту как сильный политик. Есть такие интересные характеристики. "Безвредный маргарин, который не помогает, но и не мешает". Т.е. он весь как маргарин, ничего из себя не представляет. Есть фамилия, но нет человека. "Безликий и бесправный премьер". Ничего серьезного не сделал, конкретную политику не ведет. Все, что он сделал, - перетасовал министров.
- А как тогда Касьянов?

Николай Студеникин:
- Касьянов больше нравится. Т.е. здесь происходит сравнение. Указывается, что предшественник Фрадкова был более самостоятельным. Он имел лицо как политик. Он что-то делал, какую-то активность проявлял.
- А кроме Фрадкова, кого-то еще знают?

Николай Студеникин:
- В принципе, это весь очерченный круг лиц. Мы не брали других в фокус.

Евгений Минченко:
- До этого мы сколько раз пытались выяснить, например, отношение к тому же Христенко. Ничего практически не выявлено, слишком низкая известность, исключая родную ему Челябинскую область.

Кынев:
- Кстати говоря, в Москве сейчас в 199-м округе доп выборы в Госдуму пройдут. Поскольку там баллотируется Александр Михайлович Жуков вместо Станислава Андреевича Жукова, получается очень интересно. Если сравнить социологию во время выборов и сейчас, то социология по отношению к Александру Жукову изменилась в негативную сторону. Люди различают. Они четко понимают, что Жуков - другой. Тем более, что Юрий Михайлович Лужков с ним имел отношения, то разделение, как бы, есть, но при этом, поскольку он шел изначально при поддержке того Жукова, то естественно, что к тому Жукову отношение тоже хорошее.

Евгений Минченко:
- Кстати говоря, если проводить параллель между Жуковым, то многие говорят, что он в политкомитете - очень умный и, вообще, талантливый человек.

Николай Студеникин:
- Есть некая отрицательная обойма политиков в восприятии избирателей, куда недавно, по оценкам респондентов, вступил Грызлов и был уже Миронов, которые ничего из себя не представляют, пустыми их называют. Туда же сейчас стремится и Фрадков.

Михаил Виноградов:
- А как вы думаете, какая-то база для виртуальной правой партии, куда бы Кудрин, Греф, Степашин вошли, есть?

Антон Таран:
- А фамилия, например, Лужкова не называлась ни разу?

Николай Студеникин:
- Давайте по порядку. Фамилия Лужкова, конечно, упоминалась, но мы об этом не спрашивали специально ни разу. Поэтому отдельные оценки есть, но не более. Он для большинства сошел со сцены после думских выборов 1999 г.
Я думаю, что для новой правой партии есть электоральная ниша. Если посмотреть на весь партийный спектр, то что получается у нас. Все старые партии себя, действительно, дискредитировали. Здесь, по шкале "разочарование - надежда" у нас что получается: "Единая Россия" - рост разочарования. КПРФ - то же самое. ЛДПР - стоит на месте, только рост рейтинга Жириновского. "Родина" - разочарование очень сильное, хотя опять-таки сохраняются надежды. "Яблоко" и СПС, вообще перешли в разряд "партий прошлого". Более-менее АПР и ППР - они начинают расти.
Вот и возникает вопрос по поводу СПС - обновится ли СПС?

Александр Кынев:
- Сейчас у нас в правом сегменте наметилось порядка пяти партий с непонятными перспективами. Первое - это "Яблоко", которое пока что существует. У нас есть СПС. У них есть Баков, который попытается активно что-то сделать. У нас есть "Новые правые" - но это безликие, там что-то делает Чадаев. У нас есть партия "Наш выбор" Хакамады. И у нас есть оргкомитет Рыжков-Задорнов, который сейчас ведет переговоры о покупке имеющегося бренда. Они сейчас ведут переговоры с рядом партий. Варианты по покупке у них есть. Это и Республиканская партия, Демократическая, и Партия развитие предпринимательства, СЛОН.
- Кто им деньги на это дает?

Александр Кынев:
- Кто их дает Рыжкову и Задорнову? Я не знаю. У меня нет насчет этого мнения. Я думаю, что личные свои сбережения он вряд ли туда вкладывают, но, тем не менее, переговоры такие есть.

Михаил Виноградов:
- По уму, для создания новой правой партии нужно давать денег Владимиру Рыжкову. Вместо этого мы получаем новую правую партию из Степашина - Зурабова - Бакова, условно говоря. Хотя можно давать деньги Рыжкову, но не позволять ему расти там больше 10%, -и все будут довольны.

Александр Кынев:
- Значит, это то, что касается условно правых партий. Что касается условно левых, то здесь вот что получается. Здесь есть "Родина". Я, кстати, сегодня прочитал одну статью про возможное объединение "Родины" и "Народной воли". Есть СЕПР. Есть СДПР обновленная, которую взял Кишенин. Есть валяющийся где-то на помойке бренд Партии социальной справедливости.
- С чего Кишенину шило на мыло менять?

Александр Кынев:
- Надо знать Кишенина. Есть также АПР и Партия пенсионеров. Это - из более-менее приличных брендов. Вот и все. Есть также бренды неприличные. "Единение", Консервативная партия России. Конституционно-демократическая партия России, Народная республиканская партия России. Вот такие маргиналы. Да, в этом спектре есть еще ВКПБ - незарегистрированная. Есть коалиция "Патриоты России", куда, кстати, входит и Партия пенсионеров.
Исходя из этого всего, мое личное мнение: я считаю, что, в принципе,  "Яблоко" с Митрохиным во главе может найти общий язык с СПС во главе с Баковым. Более того, я думаю, что там есть личные хорошие отношения. Т.е. это будет не Явлинский, а Баков - Митрохин - и тогда какой-то симбиоз возможен. Тем более, что Баков - человек довольно беспринципный идеологически. Он не станет настаивать на своем, как тот же Рогозин. На мой взгляд, Баков - человек достаточно талантливый.
 Что касается вот тех как бы левых, то конкретно здесь ничего не получится. Я в это как-то не верю. Есть  вопрос: насколько сам по себе Семигин окажется человеком, способным держаться или не держаться за собственные руководящие принципы. Если он будет настаивать на своем лидерстве, то ничего не получится. Но если  появится какая-то фигура еще, тогда перспектива может быть.  На мой взгляд, есть вещи, которые зависят только лидера. У Семигина проект может получиться, но для этого нужна фигура лидера.
Я, честно говоря, не очень верю, что что-то получится с "Родиной". В каком бы виде она ни была - вольется туда Бабурин или не вольется. На мой взгляд, возможен некий ситуативный всплеск, если он произойдет. Когда будет глобальное обрушение, когда "Единая Россия" совсем рухнет на федеральном уровне, то может власть, условно говоря, упасть в руки Рогозину или на него похожему просто потому, что никого больше нет. Потому что все остальное разрушено, а это - единственная декорация, которая стоит. Как в свое время декорацией стали Советы для власти, когда у власти была КПСС. Но, на мой взгляд, это будет временно. Т.е. я воспринимаю "Родину" как наследника, но как временного наследника для формирования чего-то другого.
- Надо вспомнить, в каком шоке оказалась администрация президента, когда они посмотрели, какие люди пришли в Госдуму по спискам "Родины". Там всякие "восставшие из ада"..

Михаил Виноградов:
- Просто там получилось так, что в 2003 году они к себе кого попало записывали. А есть ли смысл вообще в "Солдатских матерях"?

Александр Кынев:
-  Я не знаю, есть ли смысл в этом. Я знаю точно, что Лев Пономарев собирается создать новую партию где-то через неделю или через две. Но это все бессмысленные совершенно игры, совершенно бесперспективные. Во-первых, потому, что их никто не зарегистрирует. Во-вторых, потому что нет никакой ниши для этого, а они пытаются почковаться в рамках какого-то очень узкого спектра. Они просто актива не найдут никакого под свою партию. Есть тот же комитет солдатских матерей или то же "Яблоко". Зачем идти на траты и еще что-то создавать.

Евгений Минченко:
- Все-таки, я  бы предложил вернуться к технологической составляющей кампаний партий. Сейчас были интересные технологии описаны, которые связаны с установлением правил игры. С этими замечательными многомандатными округами.

Александр Кынев:
- Кстати, на эту же тему сейчас принимается закон в Рязани. Там весной выборы. По такому принципу, что область делится на два трехмандатных округа, а все остальное - по спискам.
- В принципе, это интересные новации.

Евгений Минченко:
- Причем, интересно еще, господа, история с расчленением одномандатников, про которую рассказал Михаил. Затем - интересная манипуляция со стороны власти по увеличению  барьера.

Михаил Виноградов:
- Еще там был такой интересный момент. Когда они тасовали все там, то был очень усилен областной  центр против остальной территории. Это, на самом деле, то, что может очень серьезно играть по мере необходимости. Это - проблема, которая будет возникать по мере перехода к новой системе.

Евгений Минченко:
- Если брать с точки зрения технологической, то интересен прием копирования бренда. Причем, копирование бренда из другой идеологической ниши, как в случае, который приводил Александр, в Архангельской области. "Наша родина - Архангельская область". Интересная все-таки технология того, что власть использует несколько блоков для продвижения своих интересов. При этом из абсолютно разных идеологических составляющих. Таким поводом могут быть и СПС, и КПРФ, которые составят прогубернаторский блок. И, собственно, все меньше региональных элит начинает работать с "Единой Россией". Именно властных региональных элит. Они начинают переключаться на альтернативные проекты.
Интересна все-таки стабильность вот этих брендов - аграрии и Партия пенсионеров. Я думаю, что вы согласитесь с тем, что или надо заранее начинать промывку мозгов по поводу того, что аграрии и пенсионеры - это близнецы-братья. Или же действительно, делать персональное обновление. Опять-таки, если речь идет о продвижении какого-то своего блока, то все-таки технология блока-киллера - она неизбежна, на самом деле. Причем, проблема "Родины" в той же самой Курганской области в том, что они выполняли одновременно роль и паровоза, и киллера. Такие вещи надо разделять.
Интересен технологический инструментарий, связанный с использованием выдвижения. Я знаю две разных позиции. Одна позиция: если речь идет о совмещении выборов, скажем, губернатора и Законодательного собрания, то одна позиция - давайте выберем своего кандидата в губернаторы или же будем выдвигать двоих-троих своих кандидатов. Они будут паровозами и подпитывать своими кампаниями кампанию списка. Другая технология: давайте мы не будем никого выдвигать, тогда нас никто не будет трогать. Кстати, Партия пенсионеров придерживается этой стратегии.
Ладно, возвращаясь к технологической составляющей. Вопрос: все-таки, что-то новое появилось в организационных технологиях? Идеологических. В этом смысле мне кажется опять-таки интересным пример с "Родиной". Они взяли и вытащили идею налога на недвижимость, вообще в жизни раньше никогда не существовавшей. Начали людей запугивать новой какой-то "страшилкой".

Александр Кынев:
- Я должен  сказать, что вместо темы антинародного правительства можно сейчас хорошо использовать тему стабилизационного фонда. Потому что цифры там гигантские, и можно вопрошать, почему они не розданы народу до сих пор.

Антон Таран:
- Да, правительство ничего не делает для стабилизации, и люди сами себя стабилизируют.

Евгений Минченко:
- Я перебью. Есть предложение - создать быстренько какой-нибудь региональный блок, пока еще можно "За стабилизацию семейного бюджета", и в качестве основной идеи выдвинуть стабилизационный фонд.

Николай Студеникин:
- У меня есть контрдовод по поводу этой идеи. На самом деле, это очень понятно для людей, что должен быть какой-то запас, как для семейного бюджета, так и для государственного.

Михаил Виноградов:
- По "Единой России" - об идеологии мы тут заговорили. Я думаю, что у "Единой России" есть (правда, в регионах по-разному везде) несколько возможных ниш. Например, ниша модернизационного популизма. Т.е. попытка взять и модернизационный электорат. Еще одна ниша: мы - партия власти, вы все - козлы - то, что по факту часто реализуется.

Александр Кынев:
- Я уже говорил про Украину. На мой взгляд, эта та самая ниша модернизации. Кстати то, что делает Лимонов, это тоже то что не находит своего отражения в системе. У них там есть более некий цивилизованный аналог, рассчитанный никак не учтенную властью на сегодняшний день часть общества, особенно молодежь. Это видно хорошо по социологии - те, кто приходят, новый избиратель, сейчас более политически активен, чем потерянное поколение середины 90-х годов. Эти дети взрослеют, и вот эта ниша "апатии", тех кто ничем не интересуется, с возрастом двигается. Сейчас им около тридцати лет.

Евгений Минченко:
- Тут две вещи. Нужно понять, какая из них сильней. Одна вещь - это идеология, которая там сегодня неплохо работает. Вторая вещь - это его способность к воспроизводству интервентов.

Александр Кынев:
- Это должна быть модернистская партия именно в смысле риторики какой-то, на мой взгляд и каких-то имиджевых вещей. Это должна быть партия действия. Общий запрос  в том, что у нас нет ни одной партии действия. У нас есть партии говорящие или просто ничего не делающие.
- А нужна ли там такая идеология. Может быть, достаточно имени того же Касьянова.

Александр Кынев:
- Я понимаю разность этих понятий, но, в принципе, есть потребность на появление лица, готового делать хотя бы что-то конкретное. При этом Лимонов это хоть что-то и именно поэтому интерес к нему растет.

Евгений Минченко:
- Кстати говоря, люди к нему относятся очень неплохо, в ряде регионов.

Александр Кынев:
- Молодежь все более рассматривает его как явную оппозицию действующей власти.

Евгений Минченко:
- Я могу рассказать, что нам в свое время удалось посотрудничать с ЛДПР. Еще в то время, когда у Жириновского была идея поменять имидж партии.  Если я ничего не путаю, то это был 2001 год. Мы ему тогда как раз предложили концепцию партии действия. Давайте привлечем таких боевиков. Только боевиков не тех, которые с оружием, а боевиков, которые устраивают конкретные акции по защите людей. Например, к бабушке из ЖЭКа не приходят чинить кран. Пришли крепкие парни, во главе с местным лидером партийной организации и сказали: "Ты чего бабушке кран не чинишь? Ну-ка быстро пошел". Такое давление, чтобы заступиться за народ.

Николай Студеникин:
- Это что-то наподобие движения "Мир.Труд.Май"?

Евгений Минченко:
- Да, типа "Мая", но начального этапа.  Концепт такой - защиты, т.е. активная защита гражданских прав путем действий.

Александр Кынев:
- Сейчас в Москве это делают митрохинцы, но локально. Людям это нравится.

Николай Студеникин:
- Что, такая активность есть?

Александр Кынев:
- Пока локальные факты, серии местных инициатив. Борются с точечной застройкой, защищают Лосиный остров или что-то еще. Был такой же выход на одну идею на Сахалине - защита грунтовых вод. Были организованы пикеты и все остальное. Да, почему бы нет? 
 

Наталья Анохина:
- В принципе, все их действия идут только на уровне избирательной кампании. Когда партия приходит в Думу или Законодательное собрание, то их реальные действия, помимо реальной власти, то, что они могут пообещать избирателям с позиций широкого экрана. Все их такие действия потом просто переходят в такие элементы, которые их сделали просто интересными в ходе избирательной кампании. А вся последующая парламентская политика - она без действия.

Николай Студеникин:
- Этот факт отмечают очень многие на фокус-группах, что в период межсезонья партии не работают.

Александр Кынев:
- Потому что это - системный порок. Все партии создаются сверху вниз. Т.е. люди нанимаются на местах именно на работу во время кампании. Поскольку структуры как сети нет. Это не партии, это - предприятие.

Евгений Минченко:
- На самом деле, единственный здесь такой вариант - постоянно донимать всех своими действиями, чтобы это работало оригинально до конкретных выборов. Чем заниматься в текущей жизни? В чем проблема того же "За родное Приангарья", - в том, что иркутяне ситуацию знают, а в других регионах этот опыт недооценен.

Александр Кынев:
- Подождите. Сейчас ситуация там изменится. Почему? Потому что до недавнего времени у партии не было возможности развивать местную сеть. Повода раньше не было для реализации местного интереса, поскольку не было института местного самоуправления. Поскольку у нас в следующем году грядут массовые выборы, причем всех уровней, то это означает, что, по крайней мере, на уровне местной власти появится возможность заниматься локальной инициативой. Т.е. появятся люди - пускай это будут не очень профессиональные политики местного уровня, у которых будет свой интерес, а не только работа за спущенные сверху деньги в период федеральных выборов. Активистов партии слишком много держать сейчас не могут, потому что им нужно деньги платить. Если же активист местный депутат, то это для него будет личный интерес - переизбраться. Ему будет важно иметь какой-то свой личный интерес, статусный. У очень большой части населения, так или нет, но появляется морковка, мотив, помимо заработка - это участие в местной власти. Это создает возможность для проведения объединения конкретных инициатив, которые нужны каждому региону.

Наталья  Анохина:
- Для тех же одномандатников будет возможность, которые смогут потом пройти по спискам.

Александр Кынев:
- Да, создание новых сетей это будет такая хорошая лазейка для профессионалов, которая будет пронизывать всю структуру снизу вверх. Надо, чтобы это была, действительно, сеть. Она в таком случае возникает. Именно за счет того, что будет местное самоуправление. Потому что в нормальной системе не может там быть никакой сети, если нет интереса личного снизу вверх. Там такой сети неоткуда взяться.

Николай Студеникин:
- Вот, кстати говоря, Вы начали говорить о том, что сейчас все бренды создаются сверху. Снизу может такое появиться?

Александр Кынев:
- Это будет зависеть от двух вещей. Во-первых, обязательно они будут - то, что я сказал, если МСУ не отменят. И второе: это будет на уровне местного самоуправления, потому что если это все состоится, то возникает тогда впервые оригинальный момент - снизу вверх.
Второе. У нас немало регионов с внутренними конкурирующими центрами, и там уже могут формироваться конкурирующие центры консолидации. Регионы типа Кузбасса, где есть Кемерово и Новокузнецк. Есть Коми, где есть Сыктывкар, Ухта, несколько шахтерских центров. В Псковской области есть город Великие Луки, соответственно два центра в области. Там это может найти свое отражение вполне на уровне конкуренции региональных блоков. Таким образом, есть регионы моноцентричные, где один центр, а есть регионы, где есть несколько конкурирующих центров. Там могут быть созданы свои бренды.

Евгений Минченко:
- Есть прецедент - "Северная партия" в Красноярском крае.

Наталья Анохина:
- Но они так  и остаются на региональном уровне.
- Конечно. Невозможно это сделать на уровне федеральном. Транслировать опыт северян.

Николай Студеникин:
- Скажем так, что опыт одного центра в Урале может успешно идти по всему Уралу и в Приуралье.

Антон Таран:
- Если бы сейчас прошли референдумы типа как в Донецке сейчас пытаются инициировать, или где-нибудь еще они пройдут, когда будем создан прецедент, что регионы голосуют за выход из состава и выходят,  то это будет серьезным системным моментом.
- Этого им совершенно не дадут сделать.

Антон Таран:
- Понятно, но у людей появились какие-то такие потребности к действиям. Это вызвало, по крайней мере, интерес и оживление. Хотя это дело пытались загасить, но спрос появился.

Михаил Виноградов:
- Кстати говоря, вот еще незанятая ниша. Это все-таки ниша партии интеллигенции. Можно заметить пример - это Союз бюджетников Урала в Свердловской  области, перешедший 5%. Набрали они в итоге 7%.

Александр Кынев:
- Но там на выборах не было правых партий фактически, потому что они не были допущены. Ни СПС ни ЯБЛОКО.

Михаил Виноградов:
-  Давайте так. В принципе, Союз бюджетников Урала на этих выборах - это был проект администрации города Екатеринбурга.
- Да, вы правы. Но там идет речь не о правой идеологии. Я просто реально представляю себе ситуацию. Свердловская область - это один из наших курируемых регионов. Пример - "Врачи, учителя - за социальную гарантию" в Красноярском крае в 1997 году. Правда, они не перешли 5%-ный барьер, потому что там был двойник. По 4% там набрали два блока, которые были за врачей и учителей. Один - 4% и другой - 4%. В общей сложности - 8%, но в итоге ни один из них не попал в Законодательное собрание. Но это - интересная технология, на самом деле. Почему, собственно, и не создать какую-то там партию бюджетников.

Евгений Минченко:
- Тут, опять же, вопрос об "эффекте воздушного шара" встает. Потому что если будут такие эксперименты, то будет то же самое как то, что если будет автогражданка, мы вам праздники перенесем. Т.е. будет такое нормальное садистское издевательство, что вполне естественно для тех, кто летит на воздушном шаре. И когда у всех, кто не находится в бюрократической касте, идея - а не устроить ли нам своего Ющенко. Просто потому, что общей цели нет, но всем и так все понятно, все абсолютно ясно. Можно играть этими вещами.
- Это - база, конечно, и это будет очень напряжно, но я думаю, что это - вполне работающая схема. Другое дело, что там могут быть и незарегистрированные партии.


Виноградов:
- Есть такая история про украинские выборы. Я не знаю, байка это или нет. После голосования на президентских стали подсчитывать голоса. Оказалось, что в какой-то деревне всего один голос за Януковича, и подрались между собой директор школы и председатель сельсовета, кто из них отдал свой голос.

Александр Кынев:
- Там ситуация изначально понятная. Во-первых, там видно, что Янукович был кандидатом от тандема кланов - Днепропетровский, Донецкий, Медведчук. Очевидно, что Янукович был для многих, грубо говоря, фигурой компромисса сквозь зубы. В том числе и для Пинчука сквозь зубы, и для Медведчука сквозь зубы и т.д. Поскольку очевидно, что тот проект не удался в том виде, как он задумывался, то они первыми кинули его при случае. Особенно это было видно по тому, как они в Раде голосовали. И по самому Кучме, потому что Кучма - днепропетровский, и это его люди. Поэтому то, что сейчас там происходит, - это дальнейшее расхождение донецких и днепропетровских. А поскольку очевидно, что именно они были главными конкурентами при дележе всей там энергетики и всего остального. Им теперь надо в свете таких событий сохранить свой кусок неприкосновенным, чтобы никто к ним нож к горлу ни приставлял. Потому что дела там до сих пор многие спорные, дела там все еще в судах лежат. Как эти предприятия там продавались, как они делились и т.д.  Понятно, что поскольку днепропетровские пошли туда, к Ющенко, то донецкие стукнули по столу и показали, что вы так, а мы вот заявляем свою позицию - автономия. Что мы в такой ситуации имущество свое никому не отдадим и передела не позволим.
То, что там сейчас происходит, это просто какой-то торг - вот этих днепропетровских и примкнувших к ним Медведчука с Суркисом на предмет сохранения преференций, позиций и всего остального.

Евгений Минченко:
- Вопрос только в том, кто будет их фигурой? Вот это непонятно. Ющенко они тоже власть отдавать не хотят.

Михаил Виноградов:
- По этому раскладу донецким лучше Ющенко, чем Тигипко.

Александр Кынев:
- По этому раскладу да. Но здесь уже есть такое понятие лица. Сохранение лица. Здесь сложно все.

Евгений Минченко:
- При этом Тигипко получается, в глазах населения тот человек, который подтасовывал. Это - организатор фальсификации.

Александр Кынев:
- Да, так оно и есть. Медведчук еще непосредственно этим занимался.

Евгений Минченко:
- Давайте пока не будем об Украине. Мы когда закруглимся, потом обсудим. Еще один вопрос, который мы, на самом деле, не затронули, - возместят ли деньги, которые будут крутиться на выборах в законодательные собрания потерю такого сладкого куска, как выборы губернаторов, хотя бы частично, политконсалтинговым структурам?

Александр Кынев:
- Уже говорили, что появляется много новых технологий. Конечно, все пока сложно и непонятно. Думаю, будут такие проекты: некой группе говорят - у вас есть кандидат, давайте мы будем его готовить. Мы будем пиарить, чтобы этого человека назначили губернатором. Будем мониторинг писать по субъектам, бумажки отрабатывать, будем пиар-акции готовить. чтобы он светился, появлялся постоянно. Такие предложения появляются. Это один такой возможный вариант. Т.е. некая школа губернаторов. Вырастить губернатора. Что-то типа ВПШ. Это - вариант первый. Вариант второй - это, очевидно, проведение неких лоббистских мероприятий за или против конкретной фигуры. Главная арена - территория субъекта, некое публичное обеспечение. Либо война с кем-то, либо война за кого-то. Кроме того, я думаю, что все фигуры, которые вытесняются из Госдумы с одномандатных округов,  вытесняются из выборов губернатора, у них остаются свои политические интересы. Им нужна партия, им нужна политическая позиция, им нужна трибуна. В этой ситуации этой трибуной станут Законодательные собрания. Поэтому люди, которым будут нужны технологи есть. Интересы их никуда не ушли, но возможность трибуны осталась для многих в тех же законодательных собраниях.  Московскую городскую Думу будут использовать многие пока федеральные москвичи. Челябинскую -  челябинцы, и так далее.
Поэтому я думаю, что в этом смысле конкуренция вырастет, и количество денег, которые пойдут на выборы и обеспечение деятельности законодательных собраний, тоже возрастет. Здесь не важно, кто и какие будет иметь полномочия. Здесь не важно, что формально власти больше не станет. Поскольку это будет единственная площадка, туда пойдут все. Это означает, что давка на этой площадке увеличится. Раз это - единственная площадка, значит, должна будет вырасти и потребность в технологах, лоббистах и т.д. Поэтому, на мой взгляд, несомненно то, что возрастет цена мандатов в законодательные собрания. Несомненно, что политтехнологов будут приглашать обязательно. Вопрос только в том, компенсирует ли это в полной мере утраты, - на него ответить нельзя. Но часть компенсирует.
Мне кажется, что для крупных пиаровских структур это будет невыгодно, потому что здесь не будет тех денег, чтобы держать постоянный большой штат, который нужен какой-то федеральной структуре. Те же федеральные партии - у них же есть свои службы. Им выгодней держать своих собственных корпоративных пиарщиков, чем каждый раз нанимать какого-то нового. Рисков очень много. Утечка информации, чего угодно. Поэтому, на мой взгляд, ситуация будет невыгодной для этих компаний федерального уровня. Им нужно будет уходить или чисто в бизнес, либо зарубежные рынки осваивать. Здесь появляется больше шансов для самих региональных команд или небольших компаний, которые там одновременно не ведут по 20 проектов, а ведут 1-2-3 кампании, не больше. Т.е. я думаю, что это будет как раз невыгодно "слонам", а выгодно "середнякам" и "меньшим", на мой взгляд.

Антон Таран:
- У меня тоже по этому поводу есть отдельные реплики. Во-первых, останутся, действительно, региональные законодательные собрания. Они останутся органами власти, тем более, что Федеральное Собрание России сегодня практически не является органом власти. Оно является просто площадкой для выступлений для Гришанкова или Бабича, или кого-то там еще, но не более того. То, что говорил Александр, справедливо, но для продвижения этой идеи нужно запугать кого-то из игроков. Либо власть, либо партии, либо акторов, либо спонсоров. Пока вся наши идеи, которую мы обсуждаем, они интересные, но они довольно-таки пугают. Но напугать нужно, чтобы дальше вести переговоры.

Александр Кынев:
- Испугать можно тем, что кого-то не утвердят.

Николай Студеникин:
- Мы обсуждали возможные точки, тоже Приморье, но все равно, мне кажется, что шансы на такие оппозиционные выступления региональных депутатов не велики.
- На самом деле, все-таки интересен формат. Насколько партийные механизмы начнут эффективно работать в пиаровском плане. Но с той точки зрения, что жрут они, конечно, массу денег - эти партийные машины, но эффективность их, как правило, все-таки крайне низка. Т.е. по сути дела, это такие механизмы по усвоению финансов.

Виноградов:
- Я понимаю, что эти темы взаимосвязаны - политическая потребность различных политических элит. Это - потребность федеральной власти создавать какие-то имитационные демократические модели. Это - потребность в более качественном управлении теми же политическими проектами. Это ниша, которая есть, и остается пока незанятой.

Антон Таран:
- То есть здесь два варианта полярных. Первый - все испугались настолько, что перестали этим всем заниматься. Либо испугаются настолько, что начнут заниматься.

Евгений Минченко:
- Я прошу прощения, что не в тему, но вот эти цифры. Я не следил за Ярославской областью. А почему там 20% "Родина" набрала?

Александр Кынев:
- А потому что Грешневиков. Это - региональный харизматик, который там чуть ли не четыре или пять раз постоянно избирается по своему округу с момента его первого избрания в Госдуму. Таких у нас уже почти не осталось. Это - реальный харизматик. Очень интересен в этом плане Ярославль - в плане создания блоков. К примеру блок "Правда. Порядок. Справедливость". Это чисто технологическая конструкция с двумя молодыми ребятами во главе - с Цветковым и Максимом Гейко. Максим Гейко - это бывший помощник Мизулиной. Молодой, достаточно энергичный парень, с неплохой командой. Цветков - тоже местный, относительно молодой товарищ. Они ни к каким тяжеловесам не относятся. Это - легковесы, но они такие активные, мобильные обновленцы, модернизаторы. Они составили блок. Учредители блока - Консервативная партия и Конституционно-демократическая, о чем никто не вспоминал в ходе этой кампании. Блок чисто имиджевый. В результате - третье место. Они с молодежной популистской программой выступали. У них такой социально-либеральный популизм. Капитализм с человеческим лицом. Против зажравшихся бюрократов. Т.е. идеология правой либеральной улицы, такого мелкого буржуа против крупных корпораций, против чиновников. За лавочников, за пенсии, за зарплаты.
В таблице, которая роздана… Вот здесь, кстати говоря - прошли в ЗС или нет, это не показатель, потому что лучше ставить проценты. Например, в Калмыкии, 10% процент многое значил. Поэтому лучше писать в процентах. Там, кстати говоря, если был бы 5% барьер, то там прошло бы и "Яблоко", там очень многие прошли бы. "Яблоко" прошло бы и в Волгограде, если бы там был 5%-ный барьер, у них там  было 5,6%. Поэтому все относительно.

Макарова:
- А есть ли какой-то стандарт по процентному барьеру?

Александр Кынев:
- Нет такой нормы в законе. Есть только предложение Вешнякова, чтобы ввести норму, что не больше 5%, но в нынешнем законе, в новой его редакции, нет такого. Т.е. субъекты сейчас могут какой хочешь барьер, такой и делать. Я же говорил уже, что был 25%-ный барьер, когда в Корякии прошел всего один список. Это были  коммунисты. Сейчас его у них уже нет, у них там сейчас 5%-ный барьер, но у них там дурацкая система. У них абсолютно дурацкий закон. У них по закону - к распределению допускаются партии, 1) взявшие 5%, 2) больше голосов, чем против всех. Чем там все закончится, мы узнаем 20-го декабря, когда там выборы пройдут. У них еще открытые списки, бесконечное поле для фальсификаций.
- Они там только одну галочку ставят или как?

Александр Кынев:
- Там бюллетень такой: обычный бюллетень, но в конце есть еще одна строка. В выбранном списке голосую за номер такой-то. И вот там, глядя на список кандидатов, ты можешь ставить циферку 1,2,3, 4, 5, 6 или 7 внизу. Потом это все считают, оно идет приложением. В итоге там очень сложно проследить за всеми этими галочками. Поэтому проконтролировать распределение голосов со всеми этими списками невозможно. Нужно считать не только, сколько голосов за партию голосовало, но также нужно считать голоса внутри  партии.  Это - поле для фальсификации непаханное.

Наталья Анохина:
- Предлагают же ввести открытые списки.

Александр Кынев:
- Так поэтому и предлагают. При таких списках партия власти может не только манипулировать голосами между партиями, но при этом же сама решать, внутри партии кому дать мандат, а кому не дать.

Николай Студеникин:
- Это в западных странах есть такая система.

Александр Кынев:
- Да, это - система для стран с продвинутой демократией и с развитым гражданским обществом. Если  издеваться над избирателем, то можно ввести и преференциальную систему, чтобы все сошли с ума.

Николай Студеникин:
- На местных выборах в Германии, по-моему, эта система используется.
- Какая система?


Александр Кынев:
- Преференциальная. Если издеваться над людьми, то можно ввести и преференциальную систему. Там избиратели ранжируют партии по степени симпатии. Соответственно, там очень сложный коэффициент получается, чтобы выявить победителей. С начала считаются голоса первой очереди, потом голоса второй очереди, потом - голоса третьей очереди. Такая система в Австралии существует. Также в Боснии и Герцеговине.
- Мы хотели в наших проектах сделать на выборах в городскую Думу многомандатные округа, а областной закон это прямо запрещает.
- Нет, почему. Он допускает многомандатные округа, но не более пяти мандатов на округ.
- Не стали мы судиться, хотя очень сильно переживали. Там была ситуация такая. Это как раз речь пойдет про выбор технологий. Практически весь административный ресурс в городе у нас, но медийные ресурсы в условиях 25 округов, которые там по 4-5 тысяч избирателей не работают. 25 кандидатов не отрекламируешь через телевизор. Соответственно, у нас была идея - сделать 5 многомандатных округов и рекламировать команды. Т.е. на каждый округ - команда из 5 человек. Кстати говоря, подобная технология нормально работала на выборах в Мосгордуму. Да, на муниципальных выборах. Но не дали нам это сделать. Областной закон запретил.
На самом деле, действительно, вопрос выбора технологий. Сначала смотришь набор ресурсов. Смотришь, какой ресурс у тебя наиболее сильный. Потом понимаешь, при какой системе выборов этот ресурс будет наиболее эффективным. Исходя из этого уже принимаешь систему выборов.

Александр Кынев:
- Я уже говорил, что, на мой взгляд, некоторое спасение будет в выборах в органы МСУ. Если там все сделать реально, то люди, которые идут в эти органы местного самоуправления, будт уже не те активисты, которые сейчас работают только за деньги. Вопрос в том: как на некоей территории использовать ситуацию с выборами органов местного самоуправления - и выстраивать некую коалицию из местных интересов. Вот если кто-то сумеет охватить такую территорию,  объединить какое-то количество людей вокруг на низовом уровне, потому что у него тогда уже будет свой локальный интерес - это уже будут не только активисты за деньги. Уже будет объединение неких интересов. Вот такая система, если она возникнет, будет устойчивой. Будет держаться не только на деньгах - на общих интересах.
Вопрос в том, как это создавать, но, на мой взгляд, это может быть основой, действительно, долгосрочных и живых проектов в начале в рамках какого-то одного региона, а потом опыт его распространить дальше.

Евгений Минченко:
Коллеги, огромное спасибо за то, что нашли время поучаствовать в круглом столе, думаю, для всех это было интересно и полезно.