Интервью

«Универсальные технологии существуют. Это доказывает опыт "имидж-контакта"»

09.10.2006
Михаил Омский, директор КГ “Имидж-контакт”

Михаил Иосифович Омский

директор КГ “ИМИДЖ-Контакт”, член Вольного общества социальных технологов

- На Ваш взгляд, существуют ли универсальные политтехнологии вообще, которые используются в России и потом применимы за рубежом без существенных изменений?

- Да, существуют. Например, универсальная технология - это попытаться понять, сколько людей будет голосовать за нашего кандидата, сколько за других, выделить не определившихся - и постараться перетянуть их на свою сторону более эффективно, нежели это делает конкурент.

- Так, по-видимому нужно определить понятия. Что Вы вообще понимаете под универсальными политическими технологиями? Например direct mail, кампания “от двери к двери” - можно ли сказать, что это - универсальные технологии?

- Необходимо учитывать специфику страны, в которой вы работаете, и конкретного региона. Direct mail может не срабатывать из-за каких-то элементарных вещей, хотя бы в силу отсутствия достаточно эффективной почтовой службы. Те же самые телевизионные ролики могут быть бесполезными в Грузии постольку, поскольку там тривиально нет электричества в некоторых регионах. Если говорить о “дверь в дверь” - то это да, безусловно, вещь универсальная, но опять же с ограничениями, вызванными местной спецификой.

- А можете назвать какие-либо наиболее эффективные технологии, которые универсальны хотя бы для группы стран?

- Те, которые больше всего нравятся руководителю проекта в силу его жизненного и профессионального опыта :0). Например универсальный слоган: «Вася – наш президент» и «Петя – наш губернатор».

А если серьезно, то, на мой взгляд, универсальная эффективная технология – это когда грамотно выстроенные организационные полевые структуры, четко и в срок поддерживают смысловые информационные волны, которые, в соответствии со выработанной стратегией кампании создают идеологи избирательного штаба, в свою очередь, корректирующие эту стратегию в соответствии с постоянно меняющейся ситуацией.

- Что еще может быть использовано или уже используется с тем же успехом?

- Демонстрации, какие-то формы пикетов. Это, в принципе, обязательный номер, но именно к демонстрациям у меня отношение сложное - только в случае необходимости. Ну, а массовые мероприятия легко, типа концертов на стадионах просто идеально подходят для того, чтобы осваивать средства заказчика, особенно, если последний любит музыку…

- Это уже больше вопрос местности, особенностей самой ситуации?

- Совершенно верно. Но это уже, скорее, не технология, а некие инструменты, при помощи которых эта технология идет в массы. Хотя здесь тоже существуют свои традиции. Если вести речь о пространствах нашей бывшей совместной Родины, то события на Украине показали, что концерт на площади и многодневное противостояние великолепно могут использоваться в качестве акций поддержки молодежных (и не только, молодежных) революций. Великолепное средство для поддержания должного настроя. До этого подобные вещи сработали в Грузии и Сербии. Но возможно ли такое в Эстонии, сказать сложно, несколько другой темперамент. А ливанская «кедровая революция» в принципе обходится без песнопений.

Это реальные сегодняшние политтехнологии. Я бы не рискнул называть их выборными, хотя выборы, которые проходят после вышеозначенных событий, как правило, дают запланированный результат.

- Т.е. сложно говорить о разных степенях эффективности работы стандартных техник?

- Да, это, скорее, так.

- Что-то еще такое есть? Я пытаюсь все свести к нашим общеизвестным приемам. Что еще универсальное? Например, печатная продукция?

- Это, безусловно, применяется. Если говорить о пропагандистских материалах, то опять-таки - учет местной специфики. А так, никто не отменяет ни листовок, ни плакатов, ни растяжек. Это универсальные вещи. Равно, как интервью и рекламные ролики на телевидении, которые в любом случае используются.

А вот универсальные технологии - это универсальная и эффективная система доставки того, что люди хотят услышать. Если мы говорим о базовых вещах, то безусловной универсальной технологией является проведение исследований на старте, которые определяют некую пирамиду проблем.

- А сами методики опроса?

- Методики могут быть более-менее универсальными, но так или иначе, лучше проводить эти исследования, используя местные сети. Потому что существует масса разных специфических моментов, начиная с языковых и заканчивая конфессиональными. Правда, исследователь всегда стоит перед дилеммой, насколько корректны анкеты, полученные местными специалистами. Проверить достаточно сложно. Поэтому приходится всегда считать, что существует определенная степень недостоверности в подобных данных. На той же Украине, например, мы сами организовывали опросы, используя местную сетку. В той же Грузии мы только давали некие задания, а потом уже снимали эти данные. В Македонии вообще пользовались тем, что имел избирательный штаб, с большой осторожностью относясь к этим данным.

- Т.е. это уже специфика применения?

- Да, специфика применения, но, тем не менее, в любом случае это как бы аксиома - ты что-то померил. На основании того, что ты померил и выяснил, ты отстроил стратегию кампании, снабдил ее эффективными, на твой взгляд, креативными находками, какими-то эмоциональными вещами, а затем максимально эффективно доставил полученный продукт до избирателя в определенной последовательности через созданную тобой организационную сеть. Пожалуй, это - универсальная технология для любой страны. Если говорить о базовых вещах, то универсальными технологиями является еще необходимость постоянного мониторинга за ситуацией, которая там происходит, чтобы вовремя вносить соответствующие коррективы по ходу кампании.

- Если все это обобщить, то, получается, есть универсальные принципы, подходы к кампании и собственно технологии?

- Пожалуй, да. Еще раз повторю, что главная задача - это максимальное привлечение на свою сторону тех людей, которые не определились в своих взглядах на результаты выборов, колеблющиеся. Сама по себе система построения кампании, изучение ситуации и исследование, разработка стратегии на основе результатов исследования. Такие этапы кампании, в принципе, наверное, да, универсальные. Так или иначе, но Вы обязаны обучить всю пирамиду специалистов в идеале под какой-то единый почерк, чтобы, по крайней мере, эти люди говорили на одном языке. Нужно также нарабатывать креативные вещи, чтобы на их основании разрабатывать какие-то пропагандистские материалы. Необходимо также работать со СМИ - опять-таки с учетом того, что ты получил вначале на основании базового исследования, и в ходе уточняющих опросов. Точно также нужно отстраивать и контрработу, в общем, все, о чем я уже говорил. Точно также поставить организационную сеть - это все типовые вещи. Точно также нужно контролировать участки на выборах.

- Про полевые методы мы поговорили, а если брать контрпропаганду, то есть ли здесь какие-то универсальные приемы? Та же техника компромата, если ее можно назвать технологией, то является ли она универсальной?

- В любом случае в любой стране когда-либо использовался компромат против кого-то из кандидатов. Так что это можно считать типовой техникой. Опять-таки стоит вопрос эффективности. Известно, что «двойники» кандидатов, как технология, появилась не у нас, в Санкт-Петербурге, впервые это было в Штатах. Вряд ли она является эффективной сейчас. Если говорить о разных исторических этапах, то в разное время что-то использовалось уже успешно.

- Можно ли сказать, что определенная историческая эпоха дает толчок для использования одной технологии в качестве универсальной, а на другом этапе уже используется другая универсальная технология?

- Я думаю, что здесь можно провести две параллели. С одной стороны, понятно, что когда у нас начиналась эпоха прямых выборов, то первое, с чем сталкивались наши специалисты - это какие-то переводные американские книжки. Из этого можно сделать вывод, что в тот зародышевый период или же период нашего неолита, палеолита, мы учились, используя те книжки, которые были написаны западными специалистами. Что касается дальнейшего развития событий, то уже даже тогда привносилась местная специфика во все этих дела. А сейчас - сложно сказать, что дальше мы будем развиваться в том же направлении, в каком развивались американские избирательные технологии. Скорее, нет. Я думаю, что все, что можно было оттуда сфотографировать, смастерить, переориентировать, мы уже все взяли. Теперь мы развиваемся по совершенно самостоятельному сценарию, как и наши собратья по бывшему Союзу.

- Хорошо. Можете ли Вы привести примеры таких специфических технологий, которые работают только в одной-двух странах.

- Да, это верно. Хороший вопрос. Так сразу и не скажешь. Привести пример из опыта в нашей стране?

- Не обязательно. Можно привести пример таких технологий, которые могут быть использованы только двух-трех странах? У которых ограниченный радиус действия?

- В Прибалтике все достаточно понятно. Там вся специфика связана с тем, что большая часть населения вообще вычеркнута из выборов. Да, это граждане другой страны (в первую очередь России), либо люди без гражданства. Их где-то больше 40 процентов в Латвии и больше 30 процентов в Эстонии. Там уже специфика, скажем, скандинавская, восточноевропейская. Камерные вещи, простые плакаты - девочка или мальчик стоит со слоганом в руке и адресная заставка. Или же какие-то нелепые теледебаты, которые достаточно скучны. Все очень камерно, очень спокойно и очень провинциально.

- Это страновая специфика, скорее.

- Да, страновая специфика.

- А что можно сказать о самих технологиях? Может быть, как раз порожденные этой страновой спецификой?

- Если вести речь о выборах местного губернаторского масштаба, то мне кажется, что вот того, что называют “черным пиаром”, когда идет речь о совершенно беспредельном мочилове, я думаю, что ни в Штатах, ни в Европе нет. Там все это делается на несколько ином уровне.

- Что-то, конечно, подобное может быть и там. Но в чем отличие нашего “черного пиара”? В том плане, почему он не переносим?

- Я не говорю того, что он не переносим. Да, сделан слишком топорно, прямолинейно. В общем, благодаря этому это часто и работает. Постольку, поскольку удивить нашего избирателя тем, что он наворовал много денег или у него там есть несколько любовниц, невозможно. Если в США этот тезис при его доказанности является крахом политической карьеры, то у нас вообще это проходит все спокойно. Нашим соотечественникам, как правило, на такие грехи наплевать.

- Можно ли сказать, что это специфическая вещь?

- Думаю, что можно. Вспомним те же примеры с Ельциным и Шеварнадзе, когда одного в 1996 году, а другого в 1999 году избрали президентами при совершеннейшем завале в стране всего того, что могло быть. В любой другой стране мира с более развитой демократией и экономикой этот номер, в принципе бы не прошел.

Там это практически невозможно. Когда для тех же американцев, выборы - это шоу, нужно иметь в виду, что там большая часть населения со своим выбором так или иначе, уже определилась. Там есть республиканцы, есть демократы. Есть такие, кто голосует за какие-то небольшие партии. Есть еще небольшая какая-то часть электората, которая не определилась. Вот за них и идет там борьба. Это правомочно на уровне выборов в конгресс и на уровне выборов в Сенат, на уровне выборов губернаторов. Это все понятно. Безусловно, и на выборах президента. У нас партий, как таковых, не существует. Это, в общем, характерно, за исключением Прибалтики, для всех остальных 12 республик бывшего Советского Союза, в большей или меньшей мере. Итак, партий у нас нет, а есть только группы товарищей (иногда очень большие группы) и группы по интересам. И именно это определяет выбор. Если там все-таки голосуют за партийные пристрастия, то у нас - это общепринятый штамп - голосуют за личность. Если у них там не определившихся 5-7-8%, то у нас их может быть до 90%. Соответственно, результаты выборов в ряде случаев становятся непредсказуемыми.

- Вы сказали о технологии политического шоу. Можно сказать, что они являются специфичными технологиями именно для США?

- В том, в котором там это проводят, - да, безусловно. Да, все эти праймериз, партийные съезды, которые, сами по себе, являются политическими шоу, которые проводятся там и не имеют ничего общего с нашими партийными съездами. Такие вещи у нас вряд ли будут пользоваться спросом и интересом, поскольку ну нет у нас партийных пристрастий и партийных систем. А вот, допустим, в Македонии, в принципе, почти такой же как мы, еще недавно социалистической, партийные форумы и собрания сторонников партий проводятся в виде американских шоу. Понравилось им видать, да и прижилось потихоньку.

- А съезд сторонников партии “Единой России” - это не попытка проведения такого рода шоу? Есть ли там что-то общее с американскими съездами партий? Были ли там попытки использования американского опыта или нет?

- Я не думаю, что это были попытки использования американского опыта. По крайней мере, организаторы этого мероприятия, которые его проводили, ссылались на опыт большевиков, у которых были сочувствующие. В любом случае, даже если это планировалось как шоу, как шоу это дело не получилось. Просто была попытка расширить базу за счет создания некоей кандидатской ступени. Не знаю. Я так и не понял этого момента, как, в общем, и многие другие.

- Вы говорили, что на Украине работали и владеете информацией. Были ли там примеры таких специфичных техник, которые использовались украинскими политиками?

- Нужно сказать сразу. Если говорить о ситуации на Украине, то на предыдущих президентских выборах в 1999 году она в большей мере напоминала то, что у нас происходило за несколько лет до того. Были общие черты между какими-то семибоярщинами, которые были у нас в свое время, и местными какими-то олигархическими кланами. Были общие черты с Россией. Они отставали от нас на несколько шагов.

Ситуация стала меняться году в 2000-м. Во-первых, на Украине появились свои технологи, которые достаточно много отработали на местных выборах в областные советы и мэров городов. Еще выборы в Верховную Раду в 2002 году, подавляющее большинство наших коллег, в основном, московских, которые приезжали туда в качестве политтехнологов, мягко говоря, выступили не самым лучшим образом. Поэтому там отношение к приезжим специалистам из России по определению подпорченное, и каких-то там распростертых объятий только потому, что ты из Москвы, ждать уже давно не приходится.

Ну, а после эпохального выступления отечественных политтехнологов на стороне Януковича в 2004-м году к московским специалистам местные товарищи относятся совершенно однозначно. Правда, надо сказать, что, и клиент был сложный, и рекомендации-то их, в принципе, не выполнялись. С другой стороны, стороны, неизвестно, что было бы, если бы они выполнялись… В общем, грустно.

- Насколько успешен, на Ваш взгляд, опыт привлечения и работы иностранных консультантов в России и насколько эффективна их работа? А также, насколько успешен опыт российских консультантов в работе на зарубежном проекте?

- По поводу иностранного опыта – приведу набивший оскомину общеизвестный пример с приглашением американских консультантов на ельцинские выборы. Наверняка, кто-нибудь уже до меня прошелся по этому поводу. Я думаю, что нет смысла к этому что-то еще добавлять. Об опыте работы наших консультантов - я знаю, что кто-то из наших ребят работал, “Никколо М” та же работала в Монголии, а это не самое ближнее Зарубежье. Кто-то работал в Югославии еще в свое время. Но о каких-то принципиальных успехах наших политконсультантов в дальнем Зарубежье я не слышал. Могу сказать только общие вещи, что те же самые прибалты либо восточные европейцы предпочитают работать со своими рекламными агентствами. Именно рекламными, потому что там нет политконсалтинговых компаний. Либо, если это речь идет о восточной Европе - чехах, венграх, болгарах, они предпочитают приглашать специалистов с Запада. Есть определенные страхи перед имперскими замашками и амбиции России. Были моменты, когда наши пытались пристроиться в Литву или Венгрию. В общем, там это не складывалось во многом по тем причинам, что из Москвы, мол, нет, вас не надо.

- Что еще мешало продвижению и работе наших консультантов, кроме того, что их воспринимали как неких проводников имперской политики?

- Там до сих пор фобия еще по отношению к Советскому Союзу. Это все абсолютно понятно. Люди меняли приоритеты как раз в том самый период перенастройки на НАТО, на Европейский союз. Я, честно говоря, не думаю, что в ближайшем будущем наши специалисты будут там востребованы.

- Если говорить об СНГ, то насколько успешен опыт участия российский политтехнологов? Даже Ваш личный опыт и Вашего агентства?

- Если говорить о результатах тех кампаний, где нам было интересно работать, мы не проиграли ни одной кампании из всех, в которых участвовали.

- Но это более успешные кампании или менее, чем в России?

- Так или иначе, у нас есть невыигранные кампании. Но опыт работы в ближнем Зарубежье у нас всегда был успешным и за эту работу нам не стыдно. А если говорить о специфике, то иногда приходилось бороться с соратниками кандидата, с командой, с окружением, которые просто шли иногда на просто бессовестную, и, главное, бессмысленную, подтасовку фактов.

- Это тоже мешает в работе за рубежом?

- Не будем обижать наших соседей. Это просто называется т.н. сопротивлением среды, причем нормальным сопротивлением среды. Это есть везде.

- Языковые вещи?

- Если говорить о странах СНГ, то этого нет. Здесь особых языковых барьеров нет. Например, на той же Украине даже люди, не владеющие украинским языком, достаточно быстро начинали его понимать в том объеме, в котором нужно было просто оперировать этой информацией. Так или иначе, но у нас в командах есть люди, которые украинским языком владеют. В Македонии общие славянские корни позволяли общаться на бытовом уровне, но смысловые вещи, конечно обеспечивали переводчики. В Грузии языковый барьер очень значим на первый взгляд. Хотя, в принципе, там просто работал достаточно грамотный штат переводчиков. Те контактные лица, с которыми работали, - руководители сетей и журналисты, и т.д. - они прекрасно владели русским языком. Хотя, безусловно, знание языка много решает в некоторых случаях.

- Что такое страновая специфика для Вас? Что сюда входит? Есть определенные вещи, которые входят в это понятие. Мы уже затронули некоторые аспекты.

- То, что первое - это юридические аспекты. Второе - языковые аспекты. Третье - история развития политической культуры в стране в целом. Какие-то религиозные и этнические моменты в развитии и становлении этого государства на данный момент. Далее все то, что принято называть менталитетом. Психология, мифы какие-то, стереотипы.

- Есть ли страновая или региональная специфика в том, как выстраиваются отношения клиент-заказчик-политический консультант?

- Я могу сказать, что специфика Востока состоит в следующем. Там, например, приезд в ту или иную страну во многом похож на приезд в ту же Казань. Здесь, скорее всего, специфика не страновая, поскольку можно навидаться всего, не выезжая за пределы Российской Федерации. Даже в двух соседних регионах, недалеко друг от друга отстоящих. В том же Уральском регионе, в той же Свердловской области ситуации одна. Там достаточно все продвинуто и в области технологий, и всего остального. Есть ситуации, например, в Башкирии и Татарстане, где в связи со спецификой развития за последнее время практически отсутствует навык ведения каких-то избирательных кампаний.

- Т.е. есть несопоставимые регионы в России?

- Конечно. Допустим, есть Северный Кавказ и есть Новгородская область, которые тоже просто нельзя сравнивать.

- Т.е. здесь появляется какая-то специфика в отношения между клиентом и политическим консультантом?

- Да. В любом случае есть специфика отношений, специфика выстраивания каких-то отношений в окружении кандидата. Любой пришлый человек воспринимается априори, что он просто по определению сейчас начнет менять сферы влияния, отвоевывать себе место под солнцем и т.д. Соответственно, ущемлять интересы всех тех, кто находится вокруг фигуры сегодня. Это - совершенно общие вещи, но в зависимости от региона и страны, это по-разному бывает.

- Вы можете как-то проиллюстрировать этот тезис на примере какого-то субъекта России или какой-то страны?

- Как-то сложно сказать что-то, ведь в таких отношениях может происходить все что угодно. Они, в общем, ничем не отличаются от общечеловеческих вещей. Просто на какие-то моменты, связанные с проведением любого процесса, в том же самом Казахстане времени уйдет гораздо больше, чем на Украине. Это связано с тем, что там, по восточному обычаю, напрямую заговаривать о делах сразу, как Вы понимаете, не принято.

- Там много инстанций проходите или же они, вообще, очень осторожно принимают?

- Во-первых, да, дольше идет принятие решения. Во-вторых, безусловно, никакого делегирования ответственности на нижние этажи нет. Все решает сам первое лицо и первая фигура, и никто другой на себя ответственность здесь брать не будет. Но эти вещи встречаются и у нас. Если говорить здесь о какой-то страновой специфике, то здесь более личностно все происходит. Нельзя впрямую говорить какие-то неприятные вещи. Нужно как-то готовить к этому человека. Вообще нельзя предлагать какие-то неожиданные решения, которые способны привести к коренному изменению ситуации. Все это нужно готовить, обставлять необходимыми ритуальными вещами. Опять-таки, давайте сравним, что у нас было при Ельцине и как у нас стало при Путине. Как решались вопросы тогда, и как они решаются сейчас. Нельзя же сказать, что между этими вещами есть какая-то страновая схожесть или различие. Да, разные этапы, разные люди, разные управленческие решения, разная аппаратная культура. Т.е. все по-разному.

Сходство в одном. Вне зависимости от оценок за развитие демократии, выставляемые руководителям постсоветских государств мировым экспертным сообществом, многие братские (в прошлом) республики сходны в том, что их руководство постепенно отстраивает политическое пространство страны под себя. Естественно, когда мы сейчас говорим о Казахстане, то там сейчас везде господствует один только Назарбаев. О других республиках Средней (Центральной ?) Азии и говорить неудобно. В Грузии все хозяйственные активы постепенно переходят к президентской команде. И даже на любимой теперь всеми прогрессивными силами планеты Украйне планируется масштабный передел собственности. Интересно в чью пользу. Так что эту специфику политтехнологи обязательно должны учитывать :0)

- Т.е. тут играет роль временной фактор?

- Не только временной, но и личностный фактор. Ясно, что сейчас тот же самый Саакашвили, пришедший к власти в Грузии, ломает через колено национальные принципы и пытается американизировать политический процесс. Посмотрим, во что это выльется. По крайней мере, русские вели себя более тактично в течение долгого времени, когда они были в этой республике даже в составе Союза. Хотя, в общем-то, там были разные времена, но, тем не менее, сейчас жесткая линия, которая ведется по отношению к тем, кто был при прежнем режиме, пока народу нравится. К чему это приведет - сказать пока достаточно сложно, поскольку речь идет, действительно, о коренном переломе вещей, связанных с ментальностью.

- Есть ли говорить о страновой специфике в отношении СМИ, то проявляется ли она здесь? Как российский консультант работает со СМИ в разных странах?

- Если говорить общие вещи, то с журналистами не надо ссориться, с ними лучше дружить. Какие-то общие подходы - да, существуют. Но опять-таки, для того чтобы возник режим какого-то понимания с журналистами, безусловно, везде, в любой стране, в любом регионе, где ты работаешь, нужны определенные вещи, которые нельзя потрогать руками, но благодаря которым ты можешь рассчитывать на какой-то уровень доверия у тех журналистов, с которыми ты работаешь. В любом случае личностные отношения с журналистами никогда делу не вредят. Они, безусловно, полезны.

Полезны рекомендации, но не в стиле директив-указаний, а в стиле совместно выработанного какого-то продукта.

- А самостоятельность СМИ варьируется с учетом страновой специфики?

- Да, но она варьируется даже с учетом региона в нашей стране и там также. Это, безусловно, так. Есть уровень свободы и уровень несвободы. Так или иначе, но профессионализм политического технолога зависит от того, насколько он грамотно учитывает этот фактор. Потому что в идеале нужно отдавать себе отчет, что уедешь отсюда, а людям оставаться и жить при этом режиме. Т.е. нужно учитывать интересы тех местных ребят, которые остаются. Чтобы те интересные телодвижения, на которые ты их сподвиг, им потом не было всю жизнь больно об этом вспоминать. Поэтому такие дела тоже желательно учитывать, не входя в излишний раж.

- Проявляет ли себя страновая специфика в рекламных кампаниях? В создании рекламных продуктов?

- По большому счету, здесь полезно всегда привлекать местных специалистов по этим вещам. Это нечто общее. Здесь как раз речь идет о том, что существует определенный уровень доверия к тем продуктам, которые тебе дают. Потом все дальше идет на уровне каких-то экспертных вещей или даже на уровне нравится - не нравится. Даже если есть набившие оскомину продукты, тем не менее, стоит принимать взвешенно решение о том, подходит этот продукт или нет. Либо нужно постараться максимально корректно попытаться это дело немножечко видоизменить. На мой взгляд, самая большая ошибка, которую может допустить консультант, - это привести с собой специалистов, которые сами будут разрабатывать креатифф. Мне кажется, что на уровне полной разработки это - нелепость. В любом случае нужно использовать местные мощности и ресурсы, тем более, что профессиональных людей там уже более чем достаточно, в наших братских республиках.

- Есть ли общая почва, общие факторы, которые объединяют страны СНГ?

- Я считаю, что если говорить даже о славянских республиках, то различия, конечно, очевидны, потому что пути мы прошли разные. Как между Россией и Украиной, Россией и Белоруссией, также и между Украиной и Белоруссией различия очень серьезные. Тем не менее, какой-то общий базис существует, какие-то общие ценности существуют. Что можно использовать, особенно говоря о людях либо старшего поколения, у кого, действительно, и общее тяжелое прошло, и война, и общее государство, и ударные стройки, и общий культурный фон, равно, как и нового поколения, у которых уже нет некоего загашника националистического угара начала 90-х годов. Какие-то вещи общие здесь есть. Это - безусловно. Но в то же время здесь есть различия. Есть такой словарь - словарь ложных друзей переводчиков. Здесь главное - поймать ту грань, которые лично для тебя важны, не пропихивать их в другой стране. Здесь в любом случае нужно опять-таки вести себя как профессионал, постоянно сканировать информацию, прозванивая любые спорные вопросы. Не превращаться в начетчика и назидающего гуру. Потому что вот это там не любят больше всего. Наоборот, там очень ценят сотрудничество на равных. Это, как бы, из личного опыта. Не нужно изображать из себя там приезжего профессора, а нужно просто работать с людьми.

- В этом получается некий общий подход?

- Да. Здесь вещи скорее гуманитарные, нежели профессиональные.

- А что-то еще общее есть? Вы назвали целостное восприятие, постсоветское прошлое, общность в психологии. Что еще?

- Я думаю, что языковой фон. Так или иначе, русский язык воспринимается без переводчиков. Общее, я боюсь соврать, потому что мы давно уже не проводили исследования, что здесь речь идет все-таки о некоем более позитивном таком ключе, более позитивной струе, которая сейчас идет из России. Т.е. по большому счету, это тенденция к некоторой стабильности и выходу из кризиса. Не зря же считается, что ключ к определенному процветанию и движению вперед зависит от того, как свои взаимоотношения строят Россия и Украина. Поэтому для меня, действительно, приоритетное направление - это страны СНГ. Дай Бог, чтобы нам хотя бы сейчас удалось продвинуться там, потому что наши американские коллеги уже во многих странах СНГ работают, не говоря там о Киеве, Тбилиси и т.д. Я думаю, что здесь нужно очень серьезно и с большим вниманием относиться к проблемам в нашем секторе действий.

Этот материал готовился долго, в несколько этапов. Первый вариант был подготовлен еще до отмены губернаторских выборов, событий на Майдане Незалежности и выборов в Молдове. Поэтому переделывать его пришлось основательно. Ничего не поделаешь, песок бежит быстро… Однако, предыдущий абзац о нашем общем прошлом и позитивной струе из России, я решил оставить, чтобы можно было сравнить его со следующим, из сегодняшнего интервью. И понять насколько быстро он бежит, этот песок.

Если же возвращаться к вопросу об общей почве для стран СНГ, то чем дальше, тем больше ощущение, что почва эта уходит из-под ног и, в обозримом будущем, содружество перестанет существовать. Все чаще от лидеров государств, входящих в СНГ приходится слышать, что они против России ничего не имеют, но вот хотелось бы, чтобы западные ценности, чтобы, вот, вхождение в Евросоюз (там, говорят, дотации для новичков приличные), вот, в НАТО бы, нет, это все не против России, вообще ничего личного…

Как сказал один умный дядя по телевизору, и я с ним полностью согласен: «Эпоха, когда мы могли называть Грузию и Украину странами ближнего зарубежья, закончилась. Теперь это просто зарубежье». И это так. Правда, у меня такое ощущение, что в этом виноваты не только политтехнологи.

Комментарии:

    Только авторизованные пользователи могут оставлять комментарии. Авторизуйтесь, пожалуйста.