- Существуют ли универсальные технологии вообще, которые применимы во всех странах без существенных изменений?

- А нужно опираться только на собственный опыт или же на то, что читал в источниках по другим странам? Там, где я был, технологии применимы почти все. От двери к двери применимо. Директ-мэйл применим. Массовые действия применимы. Телевизионные и аудиодебаты применимы. Единственное - не применим отказ от дебатов. Та технология, которую использовали “Единая Россия” и Путин, за рубежом была бы не применима, так как однозначно ведет к поражению. Потому что человек, не изложивший своей программы и взглядов, не показавший их отличия и преимущества от остальных программ и взглядов, не рассматривается как успешный политик. Отказ от дебатов – демонстрация неуважения к избирателям и страха перед соперниками. Это слабость.

- Имеется в виду, тот, кто занимает лидерскую позицию?

- Да. Занимающий лидерскую позицию, несмотря на его личную харизму. Он в какой-то степени демонстрирует ее. Любой кандидат в президенты там все же не на роль императора-самодержца претендует, потому что там все-таки более продолжительные демократические традиции. Он претендует на роль активного менеджера, но в масштабах всей страны. И Путин тоже.  В этой связи он должен показать ясное видение будущего, перспектив развития, пути, по которому страна должна пойти, с его точки зрения. И доказать преимущества по сравнению с  мнениями оппонентов. Надо показать свою теорию самой жизни, свое мировоззрение, ценности. Что это не только практикой прошлого подтверждается, но это также аргументировано на будущее. У нас как раз в этом плане уникальная ситуация. У нас отказ от политического соперничества ведет к победе.  Нет гражданского общества, нет граждан – только подданные.

- Это для СНГ применимо?

- Там, где есть более демократические традиции, там это не применимо. В тех же странах Балтии это вообще не прошло бы.

- Т.е. в этой группе стран это уже не проходит. А есть какая-то группа, где это нормально воспринимается?

- Разница между Евразией и Азиопой. Специфика какая: есть демократические традиции или нет демократических традиций. Если кандидат воспринимается как претендент на роль абсолютного властителя, но есть еще действующий абсолютный властитель, то ему априори с холопами не о чем дискутировать. Отсутствие политической культуры превращается в новую политическую традицию, что самодержец не должен опускаться до дискуссии с недостойными. Т.е. это отсутствие политического уважения, как к избирателям, так и к оппонентам в Азиопе воспринимается как доминирующее положение на политической арене. Интерпретируется как усиливающий фактор. Новая технология. Хотя везде, там, где традиции демократии и народовластия, если рассматривать другую версию, уже застолблены, эта позиция уже будет рассматриваться как слабость, как отказ от борьбы, как нежелание отстаивать свою точку зрения в прямой дискуссии и т.д. А здесь она срабатывает на полную катушку.

- А еще что-то можно назвать эффективное, универсальное в проведении такой кампании?

- Реально - нет. Проблема в чем? Проблема в отсутствии политической культуры у нас – в большинстве регионов России, в странах СНГ. Если брать другие страны, то у них там партии, даже если взять восточные государства из нашего бывшего восточного блока. Если брать ту же Молдову или Украину, то большинство брендов там уже устоявшиеся, имеющие свою идеологию и своих традиционных выразителей, электоральное ядро. А у нас последние выборы доказали, что единственная партия, имеющая внятную идеологию, которая прошла в парламент, это - КПРФ. А так, мы наблюдали смерть идеологии вообще. Смерть идеологизированных партий и победу своего рода кланов, если брать “Единую Россию”, либо административного ресурса, если брать блок “Родина”. В одном случае победили чиновничьи кланы, предпринимательский клан, паразитирующий на близости к власти. В другом случае победил административный ресурс в чистом виде. В целом, демократия в данном случае не выполняет своей очистительной (в плане борьбы с коррупцией и неэффективностью власти) функции с одной стороны. А с другой – вместо коррекции политического курса в соответствии с желаниями большинства населения становится просто ритуалом по сохранению статус-кво. Происходит консервация политической элиты, независимо от ее эффективности.

- Это то, что касается России. Мы уже начали выходить на какие-то специфические вещи, которые применяются только в некоторых странах. Есть что-то общее, есть частное. Могли бы Вы назвать такие специфичные технологии, которые только в одной стране работают?

- Я могу сказать, что, например, в Польше не считается подкупом избирателей то, что открываются политические кафе. И ты можешь в этом кафе за счет партии есть сосиски и пить пиво, дискутировать с кандидатами за кружечкой пива, обсуждать там какие-то вещи с ними.. Это было не в этот цикл, а в предыдущий цикл. Это там не считалось подкупом избирателей. Вполне нормальная практика. Кроме всяких концертов, митингов, демонстраций, агитпробегов, агитпроездов и прочего, они там такую форму использовали. В городах у них в выходные дни, когда шли парламентские выборы, особенно если взять Варшаву, Краков, то там полно было этих политических кафе, которые открывались на улицах, в которых сидят кандидаты, которые готовы с распростертыми объятиями накормить сосисками избирателей. Тут как у Стивена Кинга: наш главный лозунг - горячие сосиски.
 
- Если к СНГ подходить, то есть ли там что-то такое оригинальное, что бы работало только в одной стране?

- Трудно сказать. На востоке очень много значит личное общение, уважение к старшим в родах, кланах, общинах. Если брать исламские республики и буддистские республики, прямая политическая реклама играет только вспомогательную, почти ритуальную роль. В Европейских осколках СССР иначе. Люди разобщены, общины скорее символы, чем реальность. Кроме религиозных и криминальных. Зато есть  различные школы политической рекламы, которые основаны на коммерческой рекламе и которые выросли из менталитета разных этнических групп. Государствообразующей нации и основных национальных меньшинств, прежде всего – русских. Есть вещи, которые однозначно работают на определенные национальные группы. Или даже социокультурные этногруппы. Я имею в виду телевизионную рекламу. Есть ролики, которые в России совершенно никакого эффекта бы не произвели, только отрицательный, а в некоторых странах, наоборот, они воспринимались бы как очень позитивные. Они ориентированы четко на одну целевую группу и играют там очень эффективную роль. Прежде всего, я сталкивался с этим в Балтии. У них там, в основном, работают финские и шведские рекламные агентства в политической рекламе. Они и наших политических консультантов привлекают и европейцев либо по партийной линии, либо по этнической линии. Там, где есть достаточно большие русские общины или польские общины, они подтягивают таких людей, которые в состоянии понять, как думают и формулируют мысли эти люди.

- Понятно, те, кто ближе.

- Например, эстонцы, хотя они и были в составе России очень долго, они все равно ближе к финнам. И та политическая реклама, которая на них рассчитана, каким-то образом их цепляет и вызывает у них улыбку, цепляет какие-то их ассоциации, чувство юмора специфическое эстонское. Русским ее вообще не понять. Она будет в России не эффективной.
 
- Означает ли это, что российским консультантам легче работать именно в странах постсоветского пространства, находящихся максимально близко к России, например, в Украине?

- Да. Мало того,  очень легко они работают во всех странах восточного блока. Прежде всего, славянские страны, начиная от Польши, Чехии и заканчивая Югославией. Несколько сложней работать с немцами или венграми, но там это тоже все еще работает. А Запад - это совершенно другая история, традиции, культура.

- На Западе сложней, потому что там совершенно другая культура?

- На неславянском Западе. Восточная Европа - это  славянские страны, у нас намного больше общего, чем кажется на первый взгляд. Панславизм реально существует, даже если он умер, как идеология. Во вторую очередь – воспитанные коммунистами традиции патернализма.

- Славянские страны - проще. Западная Европа, США - сложней.

- Да. Нам их намного сложней понять. Кроме того, многие вещи, которые там давно считаются общепризнанными табу, мы просто не можем понять, почему этого нельзя. У них есть традиции, которые прописаны законом, что не надо делать. А почему так? Они на этот счет вопросы не задают. Дело в том, что дальний Запад - это тоже хорошая перспективная линия для работы именно потому, что у них уже закостеневшая демократия. Там можно будет работать. Проблема в ментальности и языковом барьере. Когда мы ее сможем преодолеть, тогда она будет эффективной, потому что со славянами, как такового, языкового барьера не существует.

- Можно ли говорить о том, что есть центры инноваций или есть центры, где возникает много интересных и передовых технологией?

- Можно.

- В этом плане многие страны выступают как заимствующие в области технологий. Какие это страны?

- Если брать полиграфию, с точки зрения полиграфической рекламы, то в Польше самая многообразная реклама. В этом плане нам нужно у них учиться, учиться и учиться. У них там это все настолько интересно. Во-первых, у них реальная многопартийная система. Во-вторых, большинство партий у них имеет достаточно нормальные источники финансирования, чтобы позволить себе нормальные рекламные носители и привлечение нормальных рекламных и консалтинговых агентств. В плане полиграфии поляки - самые интересные. В отношении различных массовых акций много интересного у прибалтов, украинцев, в некоторых регионах России.

- А Россия в чем выделяется? Что здесь есть - какие-то новые технологии интересные, которые потом переносятся успешно на ту же Украину? Есть ли такое? Или же Россия скорее заимствует опыт Запада, США?

- Нет. Россия заимствовала опыт США только в начале 90-х годов. Теперь наши технологи давно уже идут своей дорогой. Администрация – да, учится отстраиванию двухпартийной системы. Кстати, у той же западной Европы  нам еще очень даже есть чему поучиться, просто некогда. Слишком много выборов. Особенно интересными у нас бывают выборы в регионах. В плане телевизионной рекламы, приемов работы оперативных групп, различных спецопераций, создания интриги, конфликта, провокаций. Иногда удается зацепить общественное сознание, и тогда ломаются все прогнозы и стереотипы.  На федеральный уровень все это выходит редко, видимо, из-за цензуры партноменклатуры и спонсоров. В принципе, последние федеральные выборы были не интересными, с точки зрения  технологии. Ведь это не избирательная технология – тупо задавить всех. Тем, кто что-то пытался делать, не хватало денег и выхода на каналы, а тем, у кого было все, не хватало творчества или желания думать. Я имею в виду не только «Единую Россию», но, прежде всего СПС и «Яблоко». Они были настолько уверены в своей победе, что реально не делали для победы ничего. Плыли по течению.

- Президентские, думские выборы?

- Президентские выборы были вообще не интересными. Парламентские тоже. Не было реального конфликта и интриги. Одни размахивали президентом, другие чем-то с нафталином, остальные выступали за все хорошее против всего плохого. Банально и глупо.

- Можно говорить о том, что меньше инициативы или все стало избитое?

- Я полагаю, что во многом наш бизнес тоже окостенел. Креативное качество деятельности не соответствует количеству денег, затраченных на нее. То, что мы видели у Народной партии, Партии жизни, - это обратно пропорционально тем деньгам, которые они в это дело вкладывали. Чем больше они тратили денег, тем ужасней создавался эффект. Некому было их остановить, одернуть и сказать: “Ребята, что вы творите?” И был ряд других партий, которые тоже работали, в принципе, прямо и откровенно «мимо кассы». Либо их лидеры и спонсоры сами вели кампанию. Либо они слишком доверяли своим политическим технологам, а политические технологи, по всей видимости, немножко обронзовели. Прежде всего, не хватало выдумки в создании информационных поводов и проведении массовых акций. КПРФ, к примеру, просто потеряла людей среднего возраста. Только Рогозин неплохо смотрелся на фоне дамбы в Керченском проливе. Это был хороший, хотя и дорогостоящий пиар.

- Насколько успешен, на Ваш взгляд, опыт привлечения иностранных консультантов в Россию и российских за рубежом?

- Есть три варианта, которые в той или иной степени могут быть использованы как инструментарий. Это, естественно, этническая близость. Наши работают наиболее эффективно за рубежом там, где есть большие русские общины. Второе - в той или иной степени, как на Западе, так и у нас, еще остались какие-то фрагменты идеологизированных партий, и политические консультанты, работающие на протяжении долгого срока - 3-4 года (5 лет - это уже большой срок для нас) с какой-то идеологией. Они могут быть полезными для «единоверцев» - носителей той же идеологии за рубежом.  Например, вопиющее нежелание наших социал-демократов российских хоть что-то делать, с моей точки зрения, абсурдно и самоубийственно. Потому что тот огромный политический багаж социал-демократической идеологии, наработанный как в восточной, так и в западной Европе, в идеологическом и технологическом плане дает форы на целый этап. По сравнению с любой другой партией кампания требует намного меньше финансов для реализации. Но они ничего не желают делать. Это болтуны уже законченные, хотя проблема существует, идеология востребована, народ ждет внятно изложенной этой идеологии.

Сейчас можно сыграть на социал-демократии. Это как раз “Родина” сделала. Партия пенсионеров это сделала. Суммарный электорат получился у них около 14%, равный коммунистическому электорату. Могло быть намного больше, если бы хватило времени. Это как раз тот самый электорат, который мог голосовать за нормально и внятно изложенную социал-демократическую идеологию. Но это пока еще не задействовано.

Значит, этническая близость, идеологическая близость. Третье - креативный потенциал. В этом плане, как нам могут быть полезны, так и мы можем быть полезны.
Спецмероприятия. В творческом плане можно говорить не о потенциале стран, а о потенциале личностей. Есть очень талантливые ребята. Все остальное - полевые технологии практически всеми отработаны. Я не представляю себе, чем мы можем быть полезны той же Украине или Молдове в плане развития полевых технологий. У них такие же менеджеры. Только, если нам своих менеджеров не хватает, можно притащить их менеджеров и залатать ими какие-то дыры. То же самое и там. У них рынок менее насыщен. Но если происходит наложение парламентских выборов на местные и региональные выборы, то всем не хватает политтехнологов, полевиков, начальников штабов и идеологов.

- Ваш опыт участия в зарубежных проектах - он успешен в целом?

- Да.

- Успех в каком плане - Вы получили удовольствие от работы или успех в плане проведенной кампании? Что было интересно? Ваша оценка?

- Прежде всего - прохождение  в парламент. Второе - материальная составляющая. Третье - это интересно еще и тем, что была хорошая возможность изучить чужой опыт, пообщаться с политиками тех стран. Когда ты работаешь, то смотришь не только на то, что ты делаешь, а смотришь вокруг. Там был огромный архив видео, полиграфии, который можно анализировать, модернизировать, использовать. Еще какие-то идеологические интересные выверты, которые тоже могут быть обыграны. Опыт - это классная вещь.

- Есть ли какие-то страны, где было очень интересно работать, и есть ли менее интересные страны?

- Интересно работать там, где это дают сделать. Просто бывает такая ситуация. Тебя приглашают, тебе платят деньги, но ты работаешь в стол. Как тот же писатель, изобретатель. Изобретает что-то, но все это не применяется.

- Имитировать бурную деятельность?

- Нет, почему имитировать?

- Или же это просто невостребованность?

- Нет, все это не так. Как у нас, так и у них, как везде, в нормальной политической иерархии есть кланы. Вывеска одна - партия какая-то. Есть несколько кланов, которые борются между собой внутри, чтобы усилить свое влияние и ослабить своих соперников. Внутри своей же партии или блока. Или своей группы поддержки лидера. То финансы подтягивают, то политтехнологов подтягивают. Кто там полиграфические ресурсы, кто там коммуникационные ресурсы подтягивают. Все что-то тащат. И в тот момент, когда наступает кампания, им всем хочется в ней поучаствовать и поработать, доказать, что именно их ресурс, привлеченный в эту кампанию, оказался самым полезным, поэтому они достойны того, чтобы получить более высокую позицию внутри этой партии, этой фракции, если она проходит в парламент, допустим. Я не говорю и о просто меркантильном интересе. Когда тебя приглашает одна из этих групп, то другие заинтересованы в том, чтобы ты как можно меньше участвовал в кампании. Несмотря на то, что ты можешь быть семи пядей во лбу, предлагать гениальные пробивные идеи и прочее. То же самое, что и здесь у нас сейчас проходит. Поэтому удачней всего получается тогда, когда у тебя есть реальная возможность увидеть, что в реальной ситуации твои действия чему-то реально помогают. В целом, работать на оппозицию всегда интереснее с точки зрения творчества и возможностей реализации.

- Может быть, у Вас есть опыт работы с зарубежными консультантами?

- С партийными специалистами, не с вольными стрелками. Внутри партий, конечно, приходится общаться и работать вместе. Мы и наблюдателей приглашали. По линии ЮНЕСКО или чего-то в этом роде. Они приезжают, когда там парламентская ассамблея союза Европы. С ними - да, общался. Бывают тусовщики, бывают технологи, бывают шпионы.  С канадцами, голландцами, с кем-то только не общались. Но  чисто избирательных технологов нормальных я почти не видел. Они за кордоном плохо выживают, выборы редко, приходится пристраиваться в партии. А там тебя быстро обломают.  Была девушка, закончила политическую психологию университета Беркли, с хорошими мозгами. Так ее использовали как секретаря-переводчика у второразрядного партийного босса. У них вообще более жесткая специализация. Если он - идеолог, то только идеолог партии и все. Нет у них свободных консультантов, которые могут продуктивно работать в разных идеологиях и технологических сферах в зависимости от того, кто заказчик и какие задачи ставятся. У них это все более  однозначно. У нас нужно сегодня - мы работаем с левой партией. Нужно завтра - мы работаем с СПС. Нужно послезавтра какую-то идею сформировать для “Идущих вместе” или для “Единой России”? Не проблема, если заплатят деньги. Специфика нашей работы состоит, прежде всего, в том, что мы не то, чтобы лучше всех знаем технологию. Мы просто можем изобретать новые вещи по ходу дела. Мы можем изобретать новый креативный продукт, как в рекламной деятельности, так и в технологической деятельности в зависимости от потребности. У них  там, если есть специалист по рекламе, то он только специалист по рекламе. Есть идеолог - он только идеолог. Есть какой-то пехотинец - он только пехотинец. Нормального универсального специалиста - мне не повезло встретить, хотя они там наверняка есть, но я их не видел.

- Были ли какие-то сложности в работе с иностранными коллегами?

- Нет.

- Был ли такой случай, чтобы технология, на которую Вы уповали, надеялись и предлагали, не сработала?

- Пытаюсь вспомнить. Наверняка было что-то. Чтобы везде было 100%, такого не бывает. Ролик мы как-то сняли слишком тоталитарный, эффект был ниже прогнозируемого. Но такие штуки как-то вылетают из головы. Не сработало, и все.

- Сразу ищете другое?

- Да, нам надо быстренько найти что-то другое. Менять что-то и топать дальше. Вот цветовые решения. Есть такие штуки. Что-то ты испытываешь на них, а потом пробуешь у себя. Что-то пробуешь у себя, а потом испытываешь на них. Есть варианты, которые не пересаживаются с почвы на почву, а есть те, которые срабатывают. У нас даже в разных славянских регионах могут работать разные сочетания техник. Если брать полиграфию, то там какие-то дизайны не всегда эффективны. Если брать ролики, то есть определенные традиции у них. Например, игровые ролики там не везде используют. В политической рекламе могут быть игровые ролики, могут быть ролики с участием лидеров или какого-то сопровождения там и т.д. Масса вариантов. Не везде они применимы. В некоторых местах они вообще не применимы. Что это такое? У них это просто не заложено в традициях. У них можно только тиражировать политическую идею и использовать политических лидеров. Или опять же, наоборот. Те же финны работали в Эстонии. Они там задвигали идеи женской эмансипации - то, что совершенно на нашу почву никак не пересадить. Это не актуально абсолютно. Причем в роликах не было ни лидеров, ни даже лиц людей. Только ноги.   Я сам толком не до конца понимаю, что это такое - политические технологии.

- Есть ли свое собственное видение, что это такое на самом деле?

- Технология - это как набор необходимых действий, который приводит к появлению автомобиля.

- Т.е. это превращение материала в продукт?

- В данном случае - да. Это - набор необходимых действий для превращения непарламентских политиков в парламентских политиков. Превращение неформальных лидеров в формальных лидеров. Либо удержание в руках формальных лидеров всех рычагов политического воздействия на общество, на государство, на регион и т.д. Удержание финансовых ключевых позиций. Можно удержать финансовую позицию, но потерять в политическом отношении из-за каких-то промахов. Набрал меньше голосов, чем набирал в прежние разы. Чтобы туда вернуться, нужно искать, по сути дела, какие-то финансовые ходы. Замену себе на перспективу - это уже сложно.

- По Вашему мнению, что такое - страновая специфика, все эти территориальные моменты? Национальная специфика? Здесь много аспектов. Есть законодательство о выборах, система определения победителя. Или же национальный характер, или режим власти?

- Прежде всего, закон. Есть законы, которые в некоторых странах определенные вещи запрещает. Сразу можно отработать какие-то феньки эпохи российской вседозволенности. Второе - специфика расселения. Например, в России есть большие, средние и малые города, вымирающие деревни. А если взять ту же Балтию или Польшу, то там есть развитая система хуторов, мелких крестьянских населенных пунктов. Причем, они классно себя чувствуют, процветают. Как с ними работать - мы не знаем вообще.

- Нет такого опыта?

- Да. Полевая технология должна же с ними каким-то образом работать. Но мы без понятия, как с ними работать. Естественно, что чисто языковые, этнические и прочие вещи. Смотрите - просто перенесение языковых штампов не срабатывает. Даже внутри славянских языков. Разные ассоциации. Я уже не говорю, когда это просто напрямую переводится. Например, выбирай, а то проиграешь. По-английски - choice or voice. Это перевели чисто механически. Но это редкий-редкий случай, когда заимствованный слоган сработал. Хотя бы и просто на явку.

- Национальный характер, менталитет, этнопсихология - это влияет? Является ли это спецификой, влияющей именно на выборы, на консультирование?

- Это, прежде всего, влияет на этапе первоначальных переговоров. С некоторыми людьми можно просто не договориться из-за специфического восприятия ситуации. У нас то же самое. Нельзя говорить, что это - чисто этническая проблема. Например, на Украине настолько долго запрягают, настолько долго торгуются, что уже и на кампанию времени может не остаться. А так - трудно сказать. Я никогда не работал на неславянском Западе. Я работал там, где - либо есть славяне, либо есть русские, пусть и как меньшинство. Поэтому мне сложно говорить. Если бы я где-то в Венгрии, Франции или Румынии поработал, тогда да, мне было бы проще сказать, что есть различного у них по сравнению со славянским этносом. А так - все равно, все славяне, так или иначе, но все разгильдяи. Независимо от того, что одни больше работают, другие - меньше. Одни больше рожают, другие меньше рожают. В одном случае семейные ценности превыше всего. В другом случае до сих пор о судьбах мира беспокоятся. Мне сложно сравнивать, потому что я все время работал внутри славянского этноса. Так или иначе. Даже если брать Балтию, там все равно. Во-первых, русские общины там достаточно многочисленные, которые имеют право выбора, потому что они уже граждане натурализовавшиеся. Там еще идет работа с негражданами во время муниципальных выборов, потому что они могут участвовать в муниципальных выборах. Просто прибалты настолько долго у нас были, что сами немножко обрусели.
 
- Это то, что является общим для стран СНГ?

- Стран СНГ и большинство стран восточной Европы. В России и на Востоке есть еще совершенно своеобразный тюркский этнос и финно-угорский этнос. Здесь тоже есть очень большая специфика.  Причем, в технологическом и пропагандистском плане, в финно-угорских республиках можно работать намного жестче, чем в тюркских. Но различные массовые акции в тюркских проходят в намного более радикальном ключе. Гораздо выше почтение к лидерам, вождям. Они в целом фанатичнее. Традиционная семейственность, даже внутри национальной структуры - клановость по племенному или территориальному принципу, землячества.  И оппозицию там давят намного жестче. Нет проблем попасть в обезьянник или даже в розыск по сфабрикованному уголовному обвинению. Причем, религиозный фактор вторичен. Тюрки могут быть мусульманами, буддистами, христианами, это играет намного меньшую роль.

- Что-то еще общего есть в тех же странах СНГ? В политической системе, что-то в этом плане?

- Во всех странах СНГ и в странах восточной Европы, в силу какого-то менталитета, возникают периодически вспышки - обратно в сторону идеологии коммунизма. Но не в виде чистого голосования за компартии, а в виде такой патерналистской, паразитической позиции. Вот через  выборы им хочется, чтобы государство о них заботилось больше, чем в обычных рыночных условиях. Они хотят значительную часть своих проблем переложить на государство и сделать его более социальным. Видимо, в западной Европе этого уже нет, хотя у них там тоже постоянно социалисты с либералами воюют, но у них уже более условные границы, чем в этом случае. Там социал-демократы запросто могут урезать социальные программы или проводить приватизацию. А здесь, наоборот, там, где есть возможность смены власти, раз в четыре года происходит откат обратно. Потом они устают от заботы государства за эти четыре года и откат опять к индивидуализму и либерализму. Причем интересно то, что они не в коммунизм ударяются, а во что-то очень близкое. В Польше – Союз левых демократов, в Эстонии – Центристская партия Сависсаара. У нас, между прочим, с “Родиной” произошел тот же самый эффект.

- Т.е. это попытка какая-то реинкарнации, новой оболочки?

- Да. По некоторым позициям “Родина” намного радикальней коммунистов, намного социальней. У них темы патриотизма были лидирующие. Они по многим позициям более националисты, чем тот же Жириновский, более державники. Что своеобразно – никакого особого славянского братства, вплоть до конфликта с Украиной. По некоторым позициям они выступали более коммунистами, чем Зюганов. Там было у них, что раскулачить всех нужно. Конечно, это все было имитацией, но интересной. Довольно любопытная конструкция, почти полностью состоящая из идеологических заимствований. Одна рента, которую они взяли у партии пенсионеров, чего стоит… Вот этот маятник, очень близкий к восточноевропейскому.

- Это, видимо, постсоветский эффект?

- Либо постсоветский эффект, либо специфика славянского восприятия вообще.

- Что Вы еще можете назвать общее в странах СНГ? Может быть, общее что-то между Россией и Украиной? Какие-то темы, которые там и там освещают, которые можно перенести из России в Украину и наоборот?

- Этнически и идеологически переносится все. Тематически, кроме битья москалев, разницы нет – та же безработица, рост цен и коммунальные услуги. Причем там все это более эффективно технологически, потому что у них административный ресурс намного слабее, чем в России. У них слабее реальный ресурс у партии власти на республиканском уровне, хотя губернаторы и назначаются. На местечковом - да, все контролируется. У них шире спектр многопартийности. Шире источники финансирования, вплоть до западных и восточных денег. У них не так много денег, как у нас, но разрыв в ресурсах между основными партиями не столь велик. Между партиями различной политической ориентации, поэтому все партии там имеют достаточно близкие финансовые ресурсы. Они сопоставимы. У них и у нас маргинализация населения зашла настолько далеко, что платное голосование становится действенной технологией. Все попытки Кучмы создать реальную партию власти - точно такие же, как у наших НДРовцев. Ни в какую там не выстраивается эта система а-ля Путин. Я думаю, что ему в ближайшее время там очень тяжело будет.

- Какой-то опыт наших политических технологов может быть задействован на будущих президентских выборах? В первую очередь, в Раду - в 2006 году. И то, что осенью следующего года будут выборы президента Украины?

- Достаточно таких технологий.
- Сможет вариант «преемник» там реализоваться?

- Попытка будет, но насколько она будет эффективной, - это уже другой вопрос. Пока сложно об этом сказать, потому что преемник должен какие-то эффективные действия на начальном этапе предпринять, а Украина - у них там даже толком раскулачивать некого.

- То, что можно сделать у нас, не совсем применимо там?

- Да. У них намного сложней там ситуация из-за того, что, с одной стороны,  уровень жизни там ниже. С другой стороны, дифференциация ниже. Их богатые не так богаты, как наши. Их олигархи не столь олигархичны, как наши. Они меньше совершают безумных поступков, за которые их можно винить и т.д. Они осторожней. А зависть обывателя все равно гложет.  Кроме того, операция «преемник» там возможна, но нужно думать. Для Украины она должна по другой модели реализовываться.

- Это уже вопрос адаптации механизмов к их реалиям?

- Нет.  Если такая задача стоит, то нужно катать ситуацию и смотреть. Прежде чем резать, нужно смотреть и несколько вариантов прокатать.

- Методы проката, методы диагностики исследования - они тоже универсальны или же имеют какие-то свои специфические моменты? Или же есть стандартный опрос экспертизы - количественный опрос, качественный опрос, экспертный опрос? Это универсальные технологии?

- Не совсем универсальней, потому что у нас на местных выборах практически каждый раз создаются новые идеологии. Мы идем к избирателю, пытаемся понять, что он думает и пытаемся подстроиться под его взгляды. Соответствовать его потребностям, пониманию ситуации и т.д. Прицелка должна быть просто качественно проведена, а не сфабрикована.  В СНГ примерно то же самое. Если брать ту же восточную Европу, то у них все-таки существует определенная идеология, и они все-таки пленники своих идеологий. Им никуда от этого не деться. Они просто вынуждены как-то модифицировать свою идеологию, но при этом все равно оставаться ее носителем. У них меньше возможностей для пластичности. А мы можем полностью все изменить. Например, СПС умудрялся идти под ура-патриотическими лозунгами. Например, условно говоря, коммунисты вдруг начинали защищать ЮКОС или свободу предпринимательства. Т.е. маневры такие, что хоть стой, хоть падай. У них это просто невозможно. У них настолько поделен этот политический спектр, на каждой жердочке уже кто-то сидит. Они могут повернуть, но чуть-чуть, немножко по-другому сформулировать, но все равно они уже никуда не могут деться, потому что партии у них, в основном, идеологизированные. Хотя не везде.

Если брать тех же югославов, то у них очень сильно развит вождизм. Что хорваты, что сербы, черногорцы - у них большую очень роль играют вожди. У них гражданская война реально еще не закончилась. У них там, как правило, играются два варианта идеологий - прозападная и националистическая. И независимо от того, с какой стороны линии фронта это происходит.
 Если брать Боснию, Хорватию, Сербию, то все эти республики совсем недавно воевали друг с другом. В каждой из них, в основном, борются две идеологии - идеология либеральных ценностей и идеология бурного национализма. Каждая из идеологий имеет определенный набор лидеров, разница между которыми и есть разница между партиями. Если брать страны, где была менее бурная постсоветская история, то там уже все устаканено и все разлито. Там совсем другая ситуация.

- Есть ли страновая, территориальная специфика в отношениях между клиентом и политическим консультантом? Если такую цепочку рассматривать, то страна, где работает консультант, она вносит свое?

- Нет. Пока реальной разницы я не замечал.

- Т.е. эти вещи везде похожи. И можно говорить, что это универсальная модель между клиентом и консультантом?

- Да. Заказчик, как правило, платит деньги. И не важно, это деньги политически формализованные, или же это деньги поддерживающего какого-то политического фонда, или же это просто деньги бизнеса, которые хотят комфортно себя чувствовать в любых политических условиях. Очень серьезное значение имеет именно отечественный бизнес, который почти везде имеет политические интересы. Какого-то государственного отечественного влияния серьезного я не замечал практически нигде. Даже когда там просто необходимо было работать государственным структурам и деньгам. То ли денег нет, то ли специалистов. Либо все делается до боли примитивно, как сейчас на Украине.

- Вы сказали, что методы исследования не до конца универсальны.

- Не до конца. Во-первых, разница в целях. В нашем случае мы можем придумать совершенно новую идеологию под любые выборы, под любого политика и даже под любую партию. Я знаю регион, где СПС шла на региональных выборах чуть ли не под коммунистическими лозунгами. При этом это были все стойкие члены СПС. Они просто почувствовали, чем что пахнет, и быстро перестроились.

- Здесь играет роль местная, даже региональная специфика?

- Если брать Россию, то конечно. Здесь есть территории, где те же левые и правые объединяются, если есть какой-то национал-бабай очень жесткий, и весьма продуктивно против него воюют.

- Страновая специфика в отношении СМИ как-то проявляется?

- Там, где есть свободные СМИ. Есть СМИ, принадлежащие заграничным или же входящие в какие-то мировые, межгосударственные медиа-холдинги, там, конечно, работать намного сложнее и интереснее. Там это зависит от того, кто их контролирует, и насколько СМИ автономны от местного административного ресурса. Чем многообразнее СМИ, тем более нормальные условия для работы.

- Что-то еще можно добавить?

- Многое зависит еще от уровня развитости самого гражданского общества. Те профсоюзы, которые у нас во многом просто фикции, пятая нога партии власти,  во многих странах они реально и очень серьезно работают. Те общества, которые у нас есть, условно говоря, стрелковые клубы, которые сейчас находятся на полуподпольном положении и пытаются провести закон об оружии в парламенте, там, где реально закон об оружии принят и там, где собственники объединяются и готовятся защищать свою собственность на всякий пожарный случай, там огромную роль играют объединения людей - представителей среднего и выше среднего класса. Там, где есть определенная традиция, есть определенная свобода, они заполняют элементы гражданского общества, которое очень эффективно. Общества защиты животных, памятников старины, фольклорные объединения играют очень заметную политическую роль. А у нас идет работа просто с людьми. Часто на чисто алкогольном уровне. У нас даже те же инвалидные организации, ветеранские - по-восточному весьма специфичны. В них, как правило, очень немногочисленная привилегированная верхушка, которая своим рядовым членам в обмен на какое-то количество денег или продуктов говорит, как надо голосовать. Там реального сознательного группового выбора не происходит. За кордоном организации менее продажны. Ты должен работать с организацией полностью и стараться их убедить.

- Россия, по сравнению с другими странами СНГ, более развита в этом плане или менее? По степени развитости - как можно рассудить? Проще ли работать на Украине или же легче в России? Или же в Казахстане?

- Это нужно с Кудиновым поговорить, потому что он азиатские республики знает все. На Украине интереснее для меня было работать. Мне сложно говорить, что там сейчас происходит. В свое время, когда мы там работали, там работать было интересно. Гражданское общество там пыталось как-то воевать. Там была привлечена масса различных  источников финансирования, как я понимаю, как с нашей стороны, так и с западной стороны. Они пытались в той или иной степени дестабилизировать ситуацию, играли опять же с сателлитами гражданского общества. В этом плане мне представляется, что Украина - более демократичное государство, чем Россия, в настоящий момент. Мы сейчас в России находимся в такой уникальной ситуации, когда полуоднопартийная парламентская система, полуреставрация коммунизма как системы тотальной пропаганды. Реальные источники информации в эфире почти отсутствуют, только пропагандистские носители. В данный момент сложно назвать Россию демократическим государством, хотя это выбор народа. А его надо уважать. Может быть, народу  этого и надо.

- Каков Ваш прогноз по поводу будущих выборов там?

- Там будет интересно в любом случае. Что бы там ни было, там будет интересно.

- Спасибо.

Максимов Андрей Альбертович

Провел около ста избирательных кампаний с 1989 по 2003 г. в России. Участвовал в выборах народных депутатов СССР и РСФСР, депутатов Государственной Думы и Совета Федерации, мэров городов, губернаторов и президентов субъектов РФ. В 1996 году был членом группы стратегического планирования, руководителем аналитической группы, председателем Аналитического Совета федерального штаба по выборам А.И.Лебедя Президентом России. Участвовал в парламентских выборах в странах СНГ и Балтии. Изучал избирательные кампании в странах Восточной и Южной Европы.

Автор книги «Чистые и грязные технологии выборов (российский опыт)». М., 1999.
 
http://www.maksimov.info