Stratagema — cтратегия эффективности

Исследования

Социальная инженерия для модернизации (на примере исследования настроений жителей моногородов)

21.12.2011
Евгений Минченко, Кирилл Петров
15 декабря в 13.30 в рамках "Дней PR 2011" РАСО состоялся мастер-класс директора МИПЭ Евгения Минченко на тему «Социальная инженерия для модернизации (на примере исследования настроений жителей моногородов)».

Евгений Минченко:
Коротко о формате мастер-класса. Сначала мы с руководителем нашего исследовательского проекта и по совместительству научным сотрудником МГИМО (У) МИД России Кириллом Петровым расскажем о нашем проекте по моногородам, затем пообщаемся с присутствующими в интерактивном формате. У вас могут возникнуть любые дополнительные идеи и вопросы, не стесняйтесь их озвучивать.

Тематикой моногородов МИПЭ начал заниматься еще тогда, когда у нас только начинался экономический кризис. Мы принимали участие в подготовке поездки В. Путина в город Пикалево и следили за дальнейшим развитием событий, делали качественную социологию. Занимались и городом Байкальском. После того, как мы завершили достаточно успешное консультирование антикризисных штабов, мы решили продолжить заниматься данной тематикой. Выиграли конкурс на получение средств государственной поддержки, выделенных Институтом общественного проектирования в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 08 мая 2010 года №300–рп.

Прежде всего я хотел бы поделиться кое-какими своими личными соображениями. Первое – как возникли проблемы с моногородами? Проблема отнюдь не сугубо российская, а общемировая. Если вы проедетесь по западным штатам США, то там есть целый набор городов-призраков. Города-призраки есть и в Великобритании. Т.е. это – те города, которые были созданы в свое время вокруг какой-то промплощадки. Потом эта промплощадка оказалась не нужна, не выдержала конкуренции, и, соответственно, города были ликвидированы. У нас таких городов достаточно большое количество. Некоторые из них не приспособлены к жизни в принципе, Норильск стоит на вечной мерзлоте. В советские времена для обеспечения занятости населения жены работников Норильского горно-металлургического комбината работали, например, подавальщицами. Рабочая столовая – человек проходит, выбирает себе что-то, а потом подавальщица приносит ему все это на подносе. То, без чего можно совершенно спокойно обойтись, но надо было каким-то образом занимать жен работников и платить им какую-то зарплату.

Сейчас, кстати говоря, похожая ситуация происходит у нас в северных регионах, где не только никель добывают, но нефть и газ. Там в инфраструктуру вкладываются огромные деньги. Ханты-Мансийск – город, где дорожные развязки, как в Дубае, по которым ездят одинокие машины. Да и сам город теперь чуть ли не из небоскребов состоит. При том, что населения в этой столице совсем ничего. Я недавно разговаривал с губернатором и интересовался: может быть, вам не надо вкладывать столько денег в социальную инфраструктуру и т.д.? В конце концов, сами северяне признают, что жизнь на Севере не очень хороша для здоровья. В том же Красноярском крае, в Норильске была практика, что люди зарабатывали деньги, а потом уезжали на большую землю. Очень любили Краснодарский край или, чтобы не ехать в жару, ехали в Минусинск в Красноярском крае, где было относительно тепло.

Но проблема такова, что люди привыкают к определенному уровню социального комфорта – качественному образованию, здравоохранению, социальным услугам, к отсутствию очередей. Больших денег заработать, чтобы на них уехать в другой регион и купить там квартиру теперь сложнее. Уехать после выхода на пенсию: одно дело, когда в Ханты-Мансийске пенсионер пришел в государственное учреждение, и ему весь набор медицинских услуг бесплатно оказывается. Другое дело, если он в Курганской области будет ходить и выпрашивать, но ничего не получит. Поэтому люди уезжают, а потом обратно возвращаются.

Это – одна из проблем. Видимо, в ближайшее время вахтовых поселков у нас не предвидится на Севере. Там будет продвигаться тема северных регионов как комфортных регионов для проживания. Кстати говоря, губернатор ЯНАО Д. Кобылкин– очень толковый губернатор. Они сейчас очень активно развивают новые виды бизнесов параллельно нефтегазовому, - типа продажа мяса оленины. Причем, не в Россию, а через пролив - на экспорт. Есть новые виды бизнесов, которые там раньше вообще не развивались.

Если вернуться сейчас к кризисным годам и к тому, что у нас возникали акции протеста с перекрытием, например, федеральных трасс, - когда мы анализировали, как это происходит, то получилось следующее. Кризисная ситуация возникает, когда одновременно проваливается менеджерская служба предприятия, органы местного самоуправления, региональная власть и федеральная власть.

Как, например, это было в Пикалеве. Разделили единый комплекс производства на три предприятия. Соответственно, менеджмент спорил между собой по цене. Кстати говоря, у нас возникло интересное наблюдение: то, что больше всего конфликтов возникало на предприятиях, которые принадлежали О. Дерипаске. Почему? Потому что есть разные стили менеджмента. Дерипаска был в свое время топ-менеджером у братьев Черных. Дерипаска в какой-то прекрасный момент стал вдруг из менеджера собственником. Для него эта родовая травма появления своего бизнеса привела к тому, что он никому не доверяет. Постоянно ротирует бизнес, не доверяет местным менеджерам, берет на ключевые позиции варягов. Социальной чуткости к проблемам, которые есть на территории размещения предприятия, у них минимум. У них просто нет социального бытового окружения – семьи, родственников, которые там работают, с кем-то общаются, они как десантники в безвоздушном пространстве.

Плюс – само по себе, нет нацеленности на социальную политику. Есть олигархи, для которых это является ценностью, например В. Вексельберг. Это – первая составляющая. Вторая составляющая в Пикалеве – очень слабый мэр, который ситуацию просто не отслеживал. Третья составляющая – региональная власть считала проблему несущественной. Я прекрасно помню губернатора Ленинградской области В. Сердюкова, которого трижды вызывали в Москву. Он все три раза говорил, что у него все там нормально. Ненормально стало в тот момент, когда люди резко перекрыли федеральную трассу.

Третья составляющая – конкурентная борьба и подогревание со стороны одного из собственников предприятий протестных настроений. Как-то получилось, что рабочие вышли и начали перекрывать трассу. Профсоюзный комитет зарядил их. Но у них были почему-то сделаны однообразные грамотные плакатики на красивых реечках. Понятно, что этот соблазн слегка поднажать на власть и сказать, мол, дайте денег, - он у менеджмента, естественно, присутствует. Какой-то уровень подготовки внешний, очевидно, был.

Ровно то же самое в Байкальске, но там очень четко поработали юристы. У нас законодательно трассу перекрывать нельзя. Они нашли одну конкретную точку, где есть нерегулируемый пешеходный переход через федеральную трассу. Пришло человек сто. Они не блокировали трассу, а переходили ее туда обратно гуськом. Вот, они ее перешли, потом пошли обратно. Они ничего не перекрывают, не нарушают правила дорожного движения, а только переходят. Понятно, что такая изощренная идея могла прийти в голову только человеку, который хорошо это дело понимает и юридически в вопросе подкован.

Дальше. Как-то справились, забили деньгами эти процессы, но надо что-то делать. Тут уже возникает вопрос социальной инженерии и социального управления, работы с профессиональной идентификацией людей. В свое время была очень большая проблема в Кемеровской области с переквалификацией шахтеров. Им предлагали стоять у слесарного станка. "Что вы? Я же шахтер. У меня земля в руки втерлась, они у меня черные всегда. Вы чего от меня хотите? Чтобы я стоял у станка? Если эта шахта не рентабельная, дайте мне рентабельную шахту".

Уровень самоидентификации, кстати, очень сильно выражен у работников бюджетной сферы. Наше исследование показывает, что учитель и педагог не мыслят себя идущими в малый бизнес. У человека есть высокий психологический барьер, причем на уровне самоидентификации. Переход и перестройка на работу в малом бизнесе даются наиболее болезненно.

Далее – важные вещи, связанные с патерналистским настроем людей, с тем, что государство обязано дать. Один из городов нашего исследования находится на 101-м километре, куда высылали из Питера в советское время. Понятно, что там сложилась специфическая субкультура. Люди говорили, что нас сюда прислали, и куда мы отсюда поедем? Это явное ограничение мобильности.

Интересный момент, который мы выявили в ходе исследования. Самый серьезный кризис был в тех городах, которые не имели опыт кризисного выживания в 1990-е годы. Например, город Волхов, где в 1990-е была совершенно конкурентоспособная продукция, которая давала нормальную прибыль. Когда в то время по стране инженеры ходили и продавали в ларьках алкоголь, - там они были совершенно загружены и спокойны.

Очень важный момент – личное удобство. Ситуация с Пикалево. Людям предлагают работу в соседнем городе, 30 минут езды на автобусе. Работа на заводе, сопоставимая зарплата. Люди говорят, что да, но мы привыкли здесь ходить и обедать домой. Экономишь, когда дома обедаешь. А тут уже – полчаса туда и обратно не сходишь домой. Люди это на полном серьезе выдают как аргумент в пользу отказа от мобильности.

Управленческое решение на государственном уровне касалось создания КИПов. Этим городам – сказали, что ваша задача – подготовить комплексный инвестиционный план. Вам даются или государственные средства, или кредиты через Внешэкономбанк. Ваша задача – предложить производства, которые вы создаете, чтобы там были рабочие места для людей. Замечательно. Но, как правило, города нищие. Денег на такие комплексные инвестиционные планы нет. Соответственно, денег нет, нет нормального комплексного инвестиционного плана. Нет нормального инвестиционного комплексного плана – нет денег.

Где-то вменяемые губернаторы – тот же губернатор Ярославской области господин Вахруков, нашли возможность и профинансировали КИПы из регионального бюджета. Причем, пригласили нормальных качественных бизнес-консультантов, которые эти проекты нормально подготовили. Но большая часть территорий делали так: банально копировали из Интернета. Не работает эта история.
При этом интересная штука: если мы посмотрим на результаты голосования в моногородах, то там, где закачали много денег, скачка поддержки "Единой России" не произошло. В Тольятти "Единая Россия" фактически коммунистам. Интересный нюанс – благодарности властям нет.

Сейчас на высоком политическом уровне возникла такая тема: не надо вообще поддерживать эти малые города — надо развивать агломерации. Бессмысленно вкачивать деньги. Пусть они потихонечку обезлюдивают или гуманный вариант – строить высокоскоростные железнодорожные магистрали, чтобы люди не 3-4 часа ехали на работу, а за 40 минут проезжали расстояние до больших городах. Сейчас эта тема активно продвигается. Есть проект, подготовленный Минэкономразвития во главе с госпожой Набиуллиной, на тему того, что надо меньше вкладываться в малые города, а надо создавать, вкладываться в развитие агломераций.

Но тут возникает технологический вопрос. Есть люди работают не в своем городе, а в агломерациях, то они там же платят подоходной налог. Там платят социальные взносы. Соответственно, муниципалитет, где они живут, недосчитывается денег. А это – здравоохранение, образование, дороги и т.д. И так депрессивная территория становится еще более депрессивной. Пока единственное решение, которое предлагается, - чтобы люди сами платили свои налоги и взносы по месту жительству. Но я этого себе не представляю. Просто людей обязать. Сейчас вы получаете зарплату, а у вас бухгалтерия автоматически 13% снимает подоходный налог. Сейчас хотят предложить – у вас подоходный не снимают, вы сами считаете, идете и платите налоги. Люди из Подмосковья ездят в Москву, но будут платить по месту жительства.

Кирилл Петров:
- Хочу привести один контрпример того, что и как можно делать с моногородами. Пока пример не работающий, но интересный, как мне кажется. Есть город Карабаш в Челябинской области. Поскольку он считается самым грязным городом в мире, то есть предложение сделать из этого антиназвания бренд и развивать там экстремальный туризм. Примеры реализации уже есть. Так, туры из Киева в Припять и зону отчуждения пользуются серьезной популярностью.

Так что в моногородах вместо развития производства развивать что-то другое можно. Город Байкальск – вместо того, чтобы там делать бумагу не самого лучшего качества, гораздо лучше развивать туризм. Байкал рядом.

Коротко по исследованию – мы исследовали социальные установки методом фокус-групповых интервью. Было отобрано три города. Волхов – пример маленького моногорода. Ачинск – пример среднего моногорода. Тольятти – пример самого крупного моногорода, 500 тысяч жителей. Они были выбраны не случайно. Волхов находится сейчас в очень сложной ситуации. Модернизация производства там практически невозможна, деятельность нескольких собственников не скоординирована, конфликтна, и производительность труда там крайне низкая. Тольятти – экономика переживает, наверное, временные трудности в связи с экономическим кризисом, а собственники градообразующего предприятия не способны самостоятельно решить проблемы. Ачинск относится к тому виду монопоселений, где самое стабильное положение, просто пока существуют временные трудности, надо только поддержать.

Как мы это исследовали? Разделяли фокус-группы по принципу неравенства интересов основных градообразующих групп. Во-первых, жители, непосредственно занятые на производстве. Далее жители – администраторы, работающие в системе управления предприятием и в системе местной власти. Наконец, обслуживающие – жители, не занятые на производстве, но обеспечивающие социальную инфраструктуру, сферу услуг. Выяснилось, что разделение было правильным. В каждом моногороде проводилось по две фокус-группы для каждого идеального типа жителей. Выяснилось, что жизненные установки у них различные.

Для градообразующей группы характерна неудовлетворенность материальным положением. Если мы идем в среду обслуживания, то там заметно общее недовольство общей экономической и производственной системой. Людям не удается самореализоваться. Группа управляющих смотрит на ситуацию чуть шире, знает лучше ситуацию, поэтому там недовольства больше тем, как муниципалитеты себя чувствуют в системе местного самоуправления. Так же и то, что некоторые вопросы просто не удается решать на региональном уровне, внутригородском уровне. Все через центр завязано. Они чувствуют эту проблему.

Какие стратегии? В чем сложность? Все примеры, которые приводил Евгений, - из чего они берутся? У людей есть всего лишь три варианта решения этих вопросов, модели развития. Патерналистская модель – люди считают, что проблемой их моногорода должно заниматься государство во главе конкретно с В. Путиным.

Евгений Минченко:
- Они считают, что он должен лично к ним приехать. Пусть приедет В. Путин, все тогда будет нормально.

Кирилл Петров:
- При этом они считают, что все асоциальные элементы должны быть принуждены к работе. Надо деньги из высоких зарплат заводского топ-менеджмента перенести и повысить зарплату всем остальным. Ввести уравниловку. Гастарбайтеров надо убрать. Проблема для моногородов – приезжие отнимают рабочие места, куда жители готовы идти работать.

Евгений Минченко:
- В Волхове мы столкнулись с проблемой монополизации торговли выходцами с Кавказа. Ситуация, что люди говорят, что мы готовы были бы открыть свой бизнес, но везде уже выходцы с Кавказа монополизировали весь малый бизнес. Тоже важная проблема, которую у нас стараются не замечать.

Кирилл Петров:
- Идем далее по моделям. Духовно-традиционалистская модель. Люди говорят, что во всем виноваты коррупция и воровство. Надо возродить моральные и духовные ценности населения, библейские принципы вводить. С тем, чтобы избавиться от российских пороков. Не понятно, что с такой моделью делать управленчески делать.

Наконец, есть ресурсная модель, через которую можно и пойти государству. Люди понимают, что предприятия очень часто используют на территории ресурсы, практически их не перерабатывая. Поэтому самое главное – чтобы тех ресурсов, которые есть у предприятия или региона хватало для того, чтобы обеспечивать тех, кто там работает. От власти хотят, чтобы обеспечили безопасность проживания и работы в городе. Безопасность – не только защита от уличной преступности, но и в плане борьбы с коррупцией, то есть с расхищением ограниченных ресурсов.

Представляется, что на этой модели можно жить, можно ее развивать. Каким образом? Могу коротко сказать. Все-таки надо использовать НКО не в политическом плане, а давать им возможности в моногородах, чтобы НКО проводили тренинги, семинары. С тем, чтобы люди, которые хотят реализовать собственную модель, не патерналистскую, имели бы возможность это сделать. Чтобы им давали юридические консультации. В целом государству надо уделить внимание развитию именно малых моногородов, где меньше 50 тысяч населения. В Тольятти проблемы мобильности населения не стоит. Там человек может взять себе билет на самолет и улететь в Питер или в Москву, учиться и закрепиться, остаться и интегрироваться.В малых моногородах существует специфическая среда, которая фактически не позволяет подавляющему большинству жителей социализироваться для успешной работы в крупном городе. Они просто не в состоянии это сделать по причине состояния социальной среды. Волхов показал, что люди не готовы куда-то ехать. Даже 30 минут езды – для них тяжело. Пикалево тоже показало этот момент.

 Евгений Минченко:
- Большое путешествие и приключение для них: можно съездить раз в месяц куда-то на 30 минут, а потом всем рассказывать.

Кирилл Петров:
- Государству нужно в таких малых моногородах внедрять специальные дополнительные программы образования. То образование, которое там есть, ничему не способствует, кроме того, что человек там просто остается и надеется на государство. Социальная среда деградирует. Все остальное деградирует. Либо заливать все деньгами, либо надеяться на то, что все там развалится и человек вынужденно переедет в другое место.

Евгений Минченко:
- Заканчивая, скажу, что мы придумали на основе этой информации.
Первое – качественные переговорные процессы, своевременное информирование о проблемах. То, чего не хватает. На самом деле, 70% решения проблемы, как ни странно, - прививка каких-то минимальных качеств коммуникации переговорного процесса тем людям, которые на местах являются менеджментом, муниципалы, регионалы и т.д. Люди физически не способны договариваться, у них нет такого опыта.

Дальше – наличие опыта. Если начинаются проблемы, чтобы люди четко понимали, что такого-то числа будет это, такого-то числа – это. Зарплата будет такая, будет выдано тогда-то. Чтобы было четкий график вывода из кризиса.

Дальше – мониторинг дополнительных рисков. В частности, проблема гастарбайтеров.

Следующее – создание перспективы, образа будущего региона и образа будущего моногорода. Если у человека есть проблема на уровне идентификации, - например, металлург, - надо создавать ему новую идентификацию ("я – сибиряк"). С тем, чтобы у человека возникали новые идентификации, позволяющие ему перемещаться в профессии в расстояниях.
Далее – формирование обоймы выборов, чтобы люди начинали рассматривать это. Какие-то информационные доски о вакансиях, Интернет (хотя для моногородов малых не очень актуально, но необходимо создание и таких баз данных).

Очень важная вещь – история успеха. Я думаю, что ключевая проблема сегодня нашей власти состоит в том, что до сих пор не используются методы фундаментальной пропаганды. Имею в виду: кино, телесериалы, передачи и т.д. У нас идет сейчас пропаганда конкретного образа жизни: или менты с бандитами, или Рублевка-лайф. Для особо нервных – запугивание ужасами сталинских времен. Все эти ретро-сериалы на тему того, как раньше было плохо жить. Нам нужен новый Гоша из «Москва слезам не верит» - порядочный, высококвалифицированный рабочий. Понятно, что должен быть линейный сериал.

Дальше – пропаганда непрерывного обучения. Постоянно повышай свой профессиональный уровень, находи дополнительные навыки, инструменты и т.д. Это вообще отсутствует.

Последнее – система ПТУ и техникумов, она у нас практически похоронена. Инженеров тоже не хватает. Олигархи говорят, что есть сейчас запрос, но нет нормальных инженеров. Перепроизводство юристов, экономистов и пиарщиков. Реально их не нужно столько стране. Пиар – может быть только как второе образование. Должна быть государственная программа для повышения престижа рабочих специальностей в моногородах. Должны быть социальные гарантии. Сейчас их не дают. Собсвтенник производства должен понимать, что надо вкладываться в систему кадров, если ему нужны квалифицированные кадры. Я лично знаком с некоторыми олигархами средней руки. Они мне говорят, что готовы реально вкладываться в развитие ПТУ, делать софинансирование. Кто-то даже делает это сейчас.

Евгений Минченко, Кирилл Петров:
- Спасибо за внимание.

Ознакомиться с полным текстом исследования можно здесь

Комментарии:

    Только авторизованные пользователи могут оставлять комментарии. Авторизуйтесь, пожалуйста.